"Василий Гроссман. Цейлонский графит" - читать интересную книгу автора

как в глину. Людям было жарко днем и ночью; они обливались потом, когда ели
мороженое и пили холодный квас. Все только и говорили про отпуск, море,
Клязьму, деревню, реку.
Но особенно трудно было работать в душных фабричных цехах: лаки
и
растворители испарялись, наполняя воздух сладким, противным запахом, мощные
вентиляторы, казалось, дышали, как живые существа, не неся прохладу, а
обдавая лица работавших сухим, горячим дыханием.
В лаборатории эфир и метиловый спирт вскипали, точно их грели газовые
горелки, и некоторые органические препараты, обычно твердые и
кристаллические, превращались в тесто.
Только новый химик совершенно не чувствовал жары. Он ходил в суконном
костюме, таком же темном, как его лицо, носил воротничок, галстук, руки его
были сухими, как прокаленный песок, он делал свое дело легко и просто, не
говорил о Клязьме и поездке на реку.
Во время обеденного перерыва к нему подошел Кругляк.
- Николай Николаевич, - сказал он, - после работы зайдите ко мне,
начнем с вами на пару одно замечательное дело. - Он осторожно свел пальцем
пот со лба, тряхнул рукой и, посмотрев на пол, сказал: - Если дальше так
пойдет, до чего же это дойдет?
Он был очень доволен - только что из цеха приходил Шперлинг и протянул
Кругляку несколько десятков пропитанных жиром стержней. Смеясь, мотая
головой, издавая носом, горлом и губами десятки звуков, он смотрел, как
Кругляк сравнивал стержни с хартмутовскими образцами.
- Вишло, вишло! - радостно и удивленно говорил Шперлинг.
Он наклонился к Кругляку и шепотом, точно предостерегал его, сказал:
- Товарищ Кругляк! Вы один знаете всю подлость нашего производства.
И Кругляк, смутившись, спросил:
- Что, жарко, Шперлинг?
- Мне не жарко, - ответил немец. - Возле моей печки всегда Zentrahl
Africk.
И они принялись вновь рассматривать стержни чертежного карандаша,
воинственно потрясая ими, точно дротиками.
Вскоре Шперлинг ушел в цех, а Кругляк, крепко сжимая стержни, прошелся
по лаборатории, говоря лаборантам и рабочим:
- Ну, ребята, чертим! Ставлю в получку два литра!
Он прошел мимо Оли Колесниченко: она сидела за аналитическими весами,
вся розовая и потная от жары, и была так хороша в своем синем сарафане, что
Кругляк даже не произнес своей обычной фразы, а только вытаращил на нее
глаза и махнул рукой.
Потом он спросил у Нюры:
- Ну, как футболист?
- В Одессу вчера уехал, - сказала Нюра, и они оба рассмеялись.
- Пойду к главинжу, пусть скушает компот, - сказал вслух Кругляк. --
Мы не сумеем выпускать чертежный карандаш? Конечно, конечно, разве мы
что-нибудь умеем! - и, потрясая дротиками, он пошел в контору.
После работы индус зашел в кабинет Кругляка.
- Слушайте, Николай Николаевич, - сказал Кругляк, - вы уже две
недели работаете, а я вас еще ни о чем не спросил. Скажите, где вы жили в
последнее