"Василий Гроссман. Цейлонский графит" - читать интересную книгу автора

Он обозвал мастеров "шаманами", ругал директора, трест, главного
инженера.
Слушая его, Патрикеев всегда удивлялся и недоумевал: почему он,
Патрикеев, называет управляющего трестом по имени-отчеству и, говоря с ним,
волнуется, почему секретарь ячейки для него, Патрикеева, личность
таинственная и даже страшная: говоря с секретарем, Патрикеев почему-то менял
против воли голос, говорил каким-то дурацким говорком, вставлял в речь
ругательства "для народности" и, кончая разговор, внутренне произносил "уф!"
-- а вот Кругляк называл всех, без разбору, по фамилиям, однажды сказал
управляющему трестом такое словечко, что Патрикеев обомлел, с директором он
ругался с утра до вечера, секретарь ячейки ходил в лабораторию каждый день,
и Патрикеев видел, что они разговаривали так, точно Кругляк не был
беспартийным инженером, а бог весть сколько времени состоял в партии. Сперва
Патрикеев думал, что у Кругляка есть крепкая рука в союзном наркомате, но
это не подтвердилось. И он никак не мог понять, отчего Кругляк не ищет
подпочвенных связей, которые, по мнению Патрикеева, единственные могли
помочь инженеру в работе.
"Опереться на своих людей", "симпатия управляющего", "круговая порука",
"не ссориться с нужным человеком", "не подводить своих", "не рисковать" --
вот в чем залог успешной работы. А Кругляк со всеми ругался и не искал
"подпочвенных" связей.
Видно было, что Квочин злился, и мастера сердито переглядывались
(Патрикеев знал, что мастера, как никто, могут подложить свинью в работе), а
Кругляк, совершенно не учитывая положения и того, что сам управляющий
трестом не настаивал на немедленной замене цейлонского графита, говорил:
- Ну, хорошо! Гоните зайца ко мне. Можете записать: внедрение
советского графита поручается Кругляку. В чем дело? Вся ответственность
лежит на мне. Только пусть коммерческий директор завтра посылает агента на
Урал купить не две тонны, как здесь говорили, а сто тонн графита. Вся
ответственность на меня, можете записать! - и он решительно распахнул
пиджак.
- А чем вы будете отвечать, своим четырехсотрублевым жалованьем? --
раздраженно спросил Патрикеев.
- Своей честью советского инженера! Это мало, по-вашему, а? - в
ярости заорал Кругляк и вскочил: казалось, вот-вот он полезет драться.
Все это было так интересно, что Левин перестал думать о неудавшейся
поездке на пляж и оглянулся на Анохина. "Видал, брат, наших молодых!" --
хотел он глазами сказать приятелю. Но Анохина на диване не было. Он
ухитрился незаметно улизнуть.
Вторым на повестке стоял вопрос о текущем ремонте станков, и Левин
сделал такое сообщение, что главный механик начал кашлять, точно у него был
коклюш.

V
В последние дни было так жарко, что незнакомые между собой люди в
учреждениях или трамваях переглядывались и говорили друг другу:
- Ну, знаете...
- Нечто совершенно сверхъестественное... Солнце не грело, а прямо
давило, мяло людей. Краска на крышах текла, и маляры не могли работать
босиком; железные стульчики трамвайных стрелочниц уходили ножками в асфальт,