"Василий Гроссман. Цейлонский графит" - читать интересную книгу автора

время?
- Южный Китай, - ответил новый химик.
- А, интересно! - крякнул Кругляк. - Вы здесь очень скучаете,
наверно?
Новый химик кивнул головой: да, он скучает. И, так как ему нравился
этот молодой, веселый инженер, который никого не боялся и не жалел себя в
работе, индус, ломая фразы и выворачивая наизнанку слова, начал рассказывать
Кругляку разные вещи. Он рассказал ему про свою родину и про страшный
остров, куда англичане ссылают революционеров. Это совсем маленький
островок: там нет тюрьмы, люди бродят по болоту, отравленному лихорадкой.
Раз в год, на рождество, солдаты, живущие в казарме на высоком берегу,
сгоняют оставшихся в живых к коменданту, и он им выдает килограмм сахара и
пачку чая. Потом их опять гонят в болота до следующего рождества. Это очень
трудная жизнь, коменданты сменяются на острове раз в два года, и за каждый
год они получают пять лет отпуска в Великобританию на полном колониальном
жалованье. На этом острове жили два товарища нового химика, его друзья. Да,
он скучает, ему хочется быть с ними.
Он говорил громко, гортанным голосом, кривил рот, глаза его стали
широкими и совершенно черными. Он вдруг поставил каблуки на сиденье стула и
как-то очень ловко и быстро сложил ноги, выставив вперед колени. Казалось,
что проповедник, сидя на циновке, обращается к народу, потрясая сухим,
деревянным кулачком.
Потом они некоторое время молчали. Казалось, что и Кругляк, весь
охваченный мыслями о далекой стране, не может прервать молчания.
- Послушайте, - тихо сказал Кругляк, - послушайте! Я хочу вам
сказать одну вещь. - Индус слушал, вытянув шею. - Теперь, когда обжиг
налажен, - продолжал Кругляк, - давайте закрутим вместе работу по
внедрению сибирского графита.
Индус молчал. Кругляк оживился, задвигался на стуле.
- В самом деле, вы только подумайте: это красота! Он залегает в
Восточной Сибири. Явно кристаллический. Как вы смотрите на это дело? Мы
быстро составим рецептурку, провернем через цех и поднесем нашему
оппортунисту на практике гросс карандашей из советского графита. А? Ведь это
будет мировой номер! - Он перегнулся через стол и дернул индуса за рукав. -
А? Николай Николаевич! - весело крикнул он.
- Я тут воюю, как Чапаев: с этим старым трусом, с мастерами, с
директором, который только и думает про благополучный отчет, с отделом
рационализации. Вы знаете, что мы сделали за полтора года? Прошли от Киева
до Варшавы, уверяю вас. Когда я пришел на фабрику, - вы мне, конечно, не
поверите, - глину привозили из Германии! Факт! Если чего не хватает, главный
инженер пишет директору рапорт: "Через десять дней останавливается
производство", и сидит страшно доволен: отогнал от себя зайца! Достали --
хорошо! Не достали-- тоже хорошо! Ну, ну я ему показал! Виргинский
можжевельник? А ольха, липа вас не устраивают, а? Вот, пожалуйста,
попробуйте, товарищи, рецептурка - химические карандаши на ленинградском
метилвиолете. Пишут? Слава богу! Потом я взялся за всю эту экзотику.
Южноамериканские смолы и камеди? Это была работа! Мастера кричали, как
новорожденные, день и ночь, технорук копал под меня целый радиус метро. В
конце концов, Охтенский завод дает прекрасные искусственные смолы. Теперь мы
внедрим сибирский графит, а? Зачем нам цейлонский?