"Василий Гроссман. Четыре дня" - читать интересную книгу автора

тридцать лет не было случая, чтобы он пришел вовремя к столу. Вечно
приходится по десять раз подогревать и носить из кухни в столовую. Прислуга
его ненавидит за это.
В дверях показался доктор.
- Иду, иду, иду... помою руки и моментально сажусь за стол.
Москвин и Факторович рассмеялись.
- Да, - сказал Москвин, - мы здесь четвертый день, и каждый раз
доктор говорит: "Помою руки и сажусь обедать" и уходит на час.
Но на этот раз доктор пришел вовремя. Он вошел стремительной походкой,
откинул ногой завернувшийся угол дорожки, сорвал листочек с календаря,
щелчком сбил осколок яичной скорлупы, поднял с пола бумажку и бросил ее в
полоскательницу. Садясь, он ущипнул мальчика за щеку и спросил:
- Ну, как дела, будущий Лавуазье?
Коля, продолжая смотреть в книгу, сказал:
- Глупо.
- Ну так вот, - сказал доктор, потирая руки от предстоящих
удовольствий вкусного рассказа и еды. - Ну так вот - могу вам сообщить все
новости.
Здесь, в столовой, он смотрел на своих непрошенных гостей с радушием и
любовью, так как больше всего в жизни он любил рассказывать во время еды.
Он очень обижался, когда жена, перебивая его, кричала:
- Ешь, ешь, ты меня замучишь этими историями про царя Гороха.
Теперь, радуясь слушателям, он принялся рассказывать: в городе польская
кавалерия, по улицам ездят патрули, возле здания городской управы стоят
четыре пулемета, у поляков колоссальнейшая
артиллерия, танки, в город они придут к вечеру, это основные силы
второй армии. Говорят, что вторая армия почти целиком состоит из немцев,
дисциплина прямо-таки железная, офицеры сплошные немцы, ну, и бороться с
ними невозможно. Отношение к населению занятых городов идеальное: днем город
занят, а к вечеру на площадях, увеселяя гуляющих, играют военные оркестры.
Потом доктор рассказал, со слов другого пациента, что в занятых
областях предполагается ввести демократическое правление и что крестьяне
рады новой власти.
- Вот это неправда, - перебила Марья Андреевна, - когда нас занимали
большевики, молочницы пришли вместе с разведкой, а сегодня Поля во всем
городе не могла достать кварты молока.
Доктор махнул рукой и начал рассказывать, со слов третьего пациента,
что Япония совместно с Америкой начала наступление на Сибирь, причем план ее
наступления точнейшим образом согласован с поляками. Рассказывал бы он еще
очень долго, потому что слушатели его не перебивали, но Марья Андреевна
вдруг вскипела и закричала:
- Ешь, пожалуйста, уже два раза подогревают тебе завтрак, - и когда
доктор попробовал рассердиться, она сказала умоляющим голосом, которого он
особенно боялся: - Как тебе не стыдно говорить людям, поневоле живущим в
твоем доме, вещи, которые им тяжело слушать. Неужели ты не понимаешь...
Верхотурский поднял голову, поглядел на Марью Андреевну, а Коля
крикнул:
- Стыдно, стыдно! - и, схватив книгу, выбежал из столовой.
Доктор поднес руки к вискам и, обращаясь к Верхотурскому, сказал:
- Вот, в собственной семье...