"Василий Семенович Гроссман. Добро вам!" - читать интересную книгу автора

черноокие и чернокудрые, бегут за нашими машинами. У заборов стоят зрители.
С двойной силой бушует приехавшая молодежь, в кузовах машин. Это - обрядовое
свадебное веселье, такое же, как обрядовые слезы на похоронах. Минутами лица
весельчаков становятся хмуры и озабоченны. Они веселятся, как работают, -
чрезмерно.
Издали видна толпа, запрудившая улицу; мы подъезжаем к дому невесты.
Играет музыка, нет только кинооператоров и фотокоров - наш выход из автобуса
напоминает прибытие во Внуково на мощном лайнере правительства дружеской
страны. Старики сердечно здороваются с нами, двумя руками пожимают руку.
Бьют тамтамы.
И вот мы входим в дом невесты. Деревенская, горная, чистая армянская
бедность проинвентаризировала в доме стены, окна, все предметы. И на фоне
этой бедности с какой-то необычайной праздничностью выглядят столы,
вытянувшиеся поперек и вдоль просторной комнаты. На столах стоят десятки
бутылок и графинов, полных мутного белого вина и желтоватой виноградной
водки. На столах зелень, рыба, жареная баранина, пряники, орехи.
Жених и невеста сидят рядом, при каждом тосте они встают. Жених в новом
клетчатом пальто и клетчатой кепке. У него красное, обветренное лицо,
грубоватое, носатое. На рукаве у него красная повязка, как у дружинника,
содействующего милиции.
Невеста очень миловидна, длинные ресницы прикрывают ее опущенные в землю
глаза. Когда к ней обращаются, она молчит, не подымает глаз. На голове ее
венок с белой вуалью. Она, как и жених, одета в пальто. Пальто на ней новое,
светло-голубое, в руках она держит светло-голубую сумочку.
После каждого тоста гости небрежно бросали рублевые бумажки в тарелку,
стоящую возле музыкантов. Некоторые бросали зеленые, синие бумажки; раз или
два на тарелку легли красные десятки. А ведь все это происходит, как
говорится, в новом масштабе цен. Это соревнование в щедрости при заказывании
музыки дает музыкантам тысячные заработки. Даже в ереванских газетах
писалось, что этот музыкальный аукцион на деревенских свадьбах надолго
вышибает народ из бюджета. Музыканты стараются не смотреть на бумажки,
скользящие в тарелку. Но не смотреть немыслимо, и время от времени флейты и
барабан быстро поглядывают на дорогую тарелку, поглядывают удивительно
живыми глазами.
Свадебные столы ясно показывают человеческие отношения, расслоение,
профессии, родовые и родственные связи.
За столом девяностолетние сельские старики, они по-молодому пьют, смеются
- ведь они из деревни Сасун, знаменитой своими плясунами и певцами, они
потомки Давида Сасунского. За столом крестьяне в бедных пиджачках, в
солдатских гимнастерках, кительках, их жены в темном, старушечьем ситце. За
столом два районных начальника, краснолицые и уверенные в себе, в
москвошвеевских костюмах, их полногрудые жены одеты в одинаковые ярко-синие
платья. За столом ереванские щеголи в брюках дудкой и ереванские тоненькие
девицы-модницы в нейлонах - они студенты, аспиранты, сотрудники
научно-исследовательских институтов. За столом работник ЦК партии в синем
пиджаке и красном галстуке. За столом знаменитый армянский писатель
Мартиросян, его жена. За столом совхозные механики, шоферы, трактористы,
каменщики и плотники, по большей части молодые, могучего сложения ребята.
Все эти люди прочно связаны родством и землячеством. Связь эта навсегда.
Прочность ее проверена тысячелетиями.