"Василий Семенович Гроссман. Добро вам!" - читать интересную книгу автора

кроить, резать живую ткань сгоряча написанной и сгоряча изданной книги.
И вот мы выезжаем из деревни.

7


Первое, что я увидел, приехав в Армению, был камень. Уезжая, я увез
виденье камня. Вот так в человеческом лице запоминается не все, а некоторые
черты его, особо полно выражающие характер, душу: суровые ли морщины,
кроткие ли глаза, а может быть, слюнявые, толстые губы. И вот, кажется мне,
не синева Севана, не персиковые сады, не виноградники араратской долины, а
камень выразил характер и душу армянской страны.
Такого камня, так лежащего камня я никогда не видел, а я видел хребты
Урала, скалы Кавказа, великий камень Тянь-Шаня. В Армении поражает не
скальный камень, не тот, что образует горные пики, ущелья, крутые склоны,
снежные вершины. Потрясает камень плоский, лежачий, каменные луга и поля,
каменные степи.
Камень не имеет начала и конца, он лежит плоско, густо, безысходно,
безначально и бесконечно. Кажется, что тут работали тысячи, десятки тысяч,
миллионы каменотесов, кажется, что они работали день и ночь в течение многих
лет, веков, тысячелетий. Они разъяли клиньями и молотами огромные горы,
раздробили их на осколки, пригодные для строительства крепостных стен,
хижин, храмов. Из развала этой огромной каменоломни можно составить гору, на
вершину которой ляжет навечно снег; из этой каменоломни можно вывезти
столько строительного камня, что его хватит на постройку всех земных
Вавилонов, начиная от того, что был засыпан песками три тысячи лет назад, и
кончая тем, что сегодня гудит по ту сторону Атлантического океана.
Но когда глядишь на эти черные и зеленые камни, понимаешь, кто был
каменотесом, заготовлявшим их. Время! Этот камень необычайно древний, и
кажется, что он почернел и позеленел от старости. Могучее тело базальта было
раздроблено ударами тысячелетий. Горы рассыпались, время оказалось сильней
базальтовых массивов. И вот уже кажется, это не вселенские каменоломни, это
поле битвы между огромной каменной горой и громадой времени. Два чудовища
сразились на этих полях, и время победило - горы умерли, пали так же, как
пали в битве со временем комары, мотыльки, люди, одуванчики, дубы и березы.
Мертвые, побежденные временем горы лежат, обращенные в прах, их скелеты
рассыпались, их черные и зеленые кости валяются на поле проигранной битвы.
Время торжествует, оно непобедимо.
А минутами кажется, что в этом странном и страшном царстве земля родит не
жизнь, а смерть, здесь вместо шиповника, кизила, травы из земли растут
черные камни, апрель и май не рождают здесь цветов, а один лишь камень.
Камень прет из чрева земли, заполняет ее поверхность; угрюмые, равнодушные
силы напоминают о том, что тончайшая кисея чернозема, кисея жизни едва-едва
прикрывает мертвый космический шар, выточенный из тяжелых руд и излившихся
горных пород. Здесь-то и видно, как случаен, мимолетен голубой и зеленый рай
земной. Тут-то видна истинная угрюмость земли, видна без фальшивой игры и
жеманства, без птичьего гама, без цветочного весеннего и летнего одеколона,
не припудренная живой пыльцой.
Вот идешь среди камней по каменному полю. Каменные кости, оказывается,
лежат на плоском каменном ложе. Тут вообще нет земли. Нога ступает по