"Василий Семенович Гроссман. Тиргартен" - читать интересную книгу автора

быков, сейчас медленно двигались, подгоняемые двумя плечистыми женщинами в
желтых кожаных пальто, старые, изможденные трудом лошади. Они-то и служили
пищей для обитателей зоологического сада. Они двигались медленно, припадая
на искалеченные ноги, и при каждом шаге их головы мотались и всплескивались
тощие, стариковские гривы и хвосты. В глазах их было много печали: казалось,
взглянув в их трудовые стариковские глаза, уж никогда нельзя оставаться
спокойным.
Водитель Бунге, молодой парень, отпущенный из армии после трех ранений,
подтолкнул Рамма пальцем в бок и сказал:
- А, папаша, поглядываете на свинок, и, наверное, слюнки текут? Какие
сосисочки, какие гороховые супчики с грудинкой? Слышите, как они кричат,
толкаются? Спешат превратиться в ветчинку. Но ветчинка будет не на нашем
столе, поэтому не разевайте на нее рот.
Бунге говорил весело, возбужденно, и чувствовалось, что он немного играет,
что чуть-чуть, на маленькую капельку, ему неприятен вид этих животных.
Сторож из обезьянника молчал, и Бунге задумчиво проговорил:
- С детства не люблю баранины. Дай мне хоть отборного молодого барашка -
никакого интереса. Я был в кавказской группе армий, там только баранов и
ели. Ребята даже смеялись надо мной: отощал.
Он поглядел на молчавшего Рамма, не заснул ли он. Нет, смотритель
обезьянника не спал, посматривал себе в окошечко да помалкивал. Мало ли что
может вспомниться старику!

4


Субботний вечер Рамм обычно проводил в пивной.
О каждом постоянном посетителе пивной у владельца, кельнерш складывается
короткая, неглубокая характеристика, что-нибудь вроде: "Тот, кто пьет только
мартовское пиво", "Тот, кто каждый день меняет галстук", "Тот, кто не дает
на чай", "Тот, кто читает "Das Reich".
Посетители имеют прозвища, не очень уж меткие, обычно связанные с
противоположным истинному определением: если посетитель толст, то его зовут
"Худышка", если он расчетлив и скуп, его зовут "Кутила". Рамм получил
прозвище "Болтун".
Но в этот субботний вечер смотритель обезьянника, шевелением поднятого
пальца заказывающий кружку пива, стуком никеля извещавший о своем желании
расплатиться, неожиданно оправдал свою кличку.
Все заметила смышленая, обладавшая в царстве пивных столиков почти
Саваофовым всеведением старшая кельнерша, толстая фрау Анни. Сторож из
обезьянника заказал пива, и Анни по его неестественному и размашистому жесту
поняла, что он не в себе.
Скосив свой узкий, зеленовато-желтый пивной глаз, Анни увидела, что старик
неумело и торопливо выливает в пиво водку из бутылки. Этого не полагалось
делать. Но Анни, конечно, ничего не сказала старику. Однако потом уж,
проходя мимо его столика, она выразительно вздохнула: видимо, старикан из
обезьянника вылил в кружку не полстакана водки, как принято, и не стакан
даже - пиво в его кружке стало совсем светлым, почти как вода.
Анни не изучала калориметрического анализа, но практические основы
калориметрии она все же понимала...