"Томмазо Гросси. Марко Висконти (историко-приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

оскорбленная, она прижалась к отцу и стала шепотом умолять его увести ее,
заставить замолчать, прогнать прочь этого человека, однако граф дель Бальцо,
пришедший в восторг от успеха дочери, не только не прислушался к ее
просьбам, но усадил ее в центре зала, сел справа от нее и знаком пригласил
Отторино занять место с другой стороны. Учтиво ответив на приветствия, с
которыми обращались к нему собравшиеся рыцари, он снисходительно заговорил с
менестрелем, извинился за то, что своим приходом прервал его песню, и
попросил его продолжать.
- Я спою что-нибудь другое, - сказал Тремакольдо и, прижав ладонь ко
лбу, два-три раза медленно прошелся по середине зала.
Слушатели тем временем снова сомкнулись вокруг него. Наконец
Тремакольдо поднял голову и запел хвалебную песню в честь Биче. Сравнив ее с
лилией долин, с иерихонской розой, с ливанским кедром, поставив ее выше всех
прекраснейших султанш, украшавших собою египетские и турецкие гаремы,
вознеся ее над всеми знатнейшими дамами и принцессами, воспетыми в канцонах
провансальских трубадуров, он сравнил ее с мадонной Лаурой, которой в то
время стихи Петрарки [Петрарка Франческо (1304-1374) - великий итальянский
поэт. Он посвящал свои стихи красавице Лауре де Сад, которая жила в городе
Авиньоне.] дарили бессмертную славу, не померкнувшую и ныне, пять веков
спустя, и пожелал красавице с озера Комо быть воспетой певцом авиньонской
красавицы, который, хотя ему и было еще только двадцать пять лет, уже слыл
первым поэтом Италии. Обратившись наконец к юному рыцарю, сидевшему рядом с
девушкой, он восславил его род, его добродетели и его храбрость и в
заключение объявил, что они подходят друг к другу, "как драгоценный камень и
золотое кольцо".
Много раз восторженные слушатели прерывали певца и начинали
аплодировать, хотя и знали, что рукоплескания мешают и досаждают певцу;
когда же песня была окончена и ничто уже не препятствовало выражению
восторга, потолок, казалось, чуть не рухнул не только в зале, но и в
соседней комнате, у Двери которой столпились пажи и оруженосцы, чтобы
послушать менестреля.
Отторино встал и, сняв с шеи золотую цепь, с рыцарской любезностью
вручил ее певцу. Жонглер поблагодарил за подарок, намотал цепь на колпак,
подпрыгнул и снова взялся за лютню.
Но тут граф Ольдрадо, увидав на другом конце зала адвоката Гарбаньяте,
сказал дочери: "Я скоро вернусь" - и поспешил к адвокату, чтобы узнать у
него, когда начнется поединок. Девушка, чувствуя себя еще более одинокой,
оттого что на нее было направлено столько чужих глаз, стыдясь и робея,
поднялась со своего сиденья и подошла к окну, где, как ей казалось, можно
было отдохнуть и немного прийти в себя; и ее очень ободрило, что тут, среди
стольких незнакомцев, рядом вскоре оказался Отторино. Присутствие друга ее
отца, товарища ее покойного брата, человека, с которым она сама когда-то
очень дружила, было ей очень приятно. Да и толпа, так пугавшая девушку,
теперь снова собралась вокруг Тремакольдо. который завел новую песню, и Биче
почувствовала, что мало-помалу румянец смущения сходит с ее лица и
замешательство, от которого она вся трепетала, исчезает. Но по мере того как
проходило мучительное смущение, ее все больше охватывало другое, менее
заметное, но все же неотступное чувство неуверенности, какой-то неясный
страх, оттого что она впервые осталась одна с мужчиной, который не был ее
отцом. Поэтому время от времени она оборачивалась и, видя, что граф