"Леонид Петрович Гроссман. Исповедь одного еврея " - читать интересную книгу автора

антисемитизма. Среди них - Лев Толстой, Лесков, Горький и Короленко, Бердяев
и В. Соловьев... Их всегда было немного. Но именно они спасали честь и
достоинство русской интеллигенции.
Однако сейчас речь идет не только о роли и значении идей Достоевского в
современном российском обществе. Речь идет о неизмеримо большем: решение
еврейского вопроса в России оказалось тесно сопряжено с ее судьбой, с
русской культурой.
Их будущее во многом зависит от русской интеллигенции. От выбора,
который она сделает в борьбе, развернувшейся в нашей стране в конце XX
столетия вокруг важнейших проблем общественного развития. В том числе и от
того, найдет ли она в себе силы возвыситься до призыва Достоевского к
тесному единению "племен" многонациональной России, к братскому союзу
русского и еврейского народов? Этот выбор определит не только участь евреев,
оставшихся в России. Во многом он определит судьбу и самой русской
интеллигенции, ее роль в истории своего народа.
Вопросы, которые когда-то Ковнер - герой книги Л. Гроссмана - с болью и
горечью задавал Достоевскому, звучат и в наши дни. Они все еще остаются без
ответа.
Исполнится ли пророчество, которое великий русский писатель с такой
надеждой возвестил в своей полемике с безвестным бутырским заключенным?
БуМГди ли?

Профессор С. Гуревич.

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

В начале 1877 г. Достоевский среди десятков писем, ежедневно получаемых
им от читателей "Дневника писателя", получил одно, сильно поразившее его.
Оно шло из московской тюрьмы и было подписано незначащей еврейской фамилией.
"Я редко читал что-нибудь умнее Вашего письма ко мне, - отвечал вскоре
писатель своему безвестному корреспонденту, - письмо ваше увлекательно
хорошо"... И затем на протяжении всего своего ответа Достоевский не
перестает отмечать выдающийся ум своего заочного собеседника и выражать свое
глубокое уважение к нему. А главное - все его ответное письмо выдержано в
том тоне высшей искренности и абсолютной прямоты, который возможен лишь с
равным по уму и психологический зоркости. При этом между строк сквозит явное
сочувствие к судьбе и личности незнакомого собеседника. "Верьте полной
искренности, с которой жму протянутую Вами мне руку", - заключает
Достоевский свой ответ безвестному арестанту.
Некоторые заявления здесь невольно поражают. Начитаннейший в мировой
литературе писатель, корреспондент знаменитых поэтов и мыслителей, решается
заявить, что "редко читал что-нибудь умнее" этой тюремной исповеди какого-то
неведомого преступника. Он не ограничивается при этом непосредственным
ответом ему, но посвящает поразившему его письму целую главу своего
"Дневника писателя", где в обширных отрывках цитирует дошедший до него
замечательный человеческий документ и подробнейшим образом отвечает на
поставленные ему вопросы и сделанные укоры. Великий писатель считает нужным
дать всенародно ответ и морально оправдаться перед бутырским узником,
заклейменным обществом, судом и печатью.
Это исключительное внимание Достоевского к одному из своих читателей