"Леонид Петрович Гроссман. Исповедь одного еврея " - читать интересную книгу автора

называют Библией русских антисемитов. Действительно, некоторые из идеи ее
автора стали одним из основных аргументов, используемых во все времена
русскими расистами и особенно антисемитами в их пропаганде, направленной
против "инородцев", прежде всего - против евреев. Не случайно современные
российские национал-патриоты пытаются превратить Достоевского в свое знамя,
цитируя и перепечатывая его высказывания, в частности из указанной главы.
Для этого у них есть основания. Такие же, как у гитлеровцев, разбрасывавших
во время войны над окопами советских бойцов листовки с цитатами из той же
главы Достоевского.
В конце книги Л. Гроссман поместил приложение - свою статью
"Достоевский и иудаизм". Наверное, это - одно из самых серьезных
исследований темы, волновавшей автора и, к сожалению, сохранившей свою
актуальность накануне XXI века. Других столь глубоких и масштабных
публикаций по данному вопросу в советский период истории России мы не знаем.
Соглашаясь с основными положениями и выводами этой статьи, следует,
однако, присовокупить к ним некоторые замечания и добавления. Сама жизнь
требует переосмысления старых проблем.
Да, Достоевский неприязненно относился к евреям, - это несомненно.
Более того, он пытался как-то теоретически обосновать свой антисемитизм.
Чувство юдофобии усиливалось у него со временем и наиболее остро проявилось
в последний период жизни - с начала 70-х годов. Прежде всего - в
публицистике, особенно на страницах "Дневника писателя", много слабее - в
художественных произведениях. Можно, конечно, отметить, что Достоевский
немногим лучше относился к представителям и других народов, напомнить о
карикатурно-издевательских образах поляков в его повестях и романах, о
презрительно-иронических характеристиках немцев и французов в его статьях...
Это так. И все же никогда и нигде в его печатных выступлениях не
скапливалось столько желчи и яда, как в текстах, где он высказывался о
евреях.
Но это был странный антисемит. Он не похож на многих юдофобов - как
прошлого, так и современных. Он не одержим ненавистью к евреям и не теряет
способности воспринимать аргументы, опровергавшие его доводы. Да и не столь
уж постоянен в своих суждениях о качествах этого несимпатичного ему народа.
Юдофобские высказывания чередуются у него с признанием исторической роли
"великого племени", его необыкновенной жизненной силы и констатацией того,
что существует "некая идея, движущая и влекущая" этот народ. "Нечто такое,
мировое и глубокое, о чем, может быть, человечество еще не в силах
произнесть своего последнего слова".
Мы могли бы ограничиться констатацией того, что Достоевский так и не
нашел достойного ответа на вопросы и обвинения Ковнера ни в письме к нему,
ни в "Дневнике писателя", что аргументы, которыми Достоевский пытался
оправдать свое враждебное отношение к евреям - от вековечного стремления к
эксплуатации других народов с помощью "золотого промысла" до ненависти к
русским, - не выходят за границы хорошо знакомого и привычного круга
утверждений на эту тему. Однако именно Достоевский впервые свел в
своеобразную систему все возможные реальные доводы и фантастические
измышления, которые постоянно предъявляют как обвинение еврейскому народу.
Именно в ходе полемики Достоевского с Ковнером отчетливо высветились
две ипостаси великого русского писателя, два его духовных лика. В ходе этой
полемики Достоевский непрерывно борется с собой. Провозглашает