"Давид Гроссман. Кто-то, с кем можно бежать " - читать интересную книгу автораза псом, но пес усаживается и смотрит с надеждой на пекаря, высунув язык, а
тот приятельски свистит ему, как будто они давние знакомые, и резким движением, как в баскетболе - рука за спиной, над поясом - бросает в него толстым ломтем сыра, который пес хватает на лету и проглатывает. И следующий ломоть тоже. И еще один, и еще. У пекаря кудрявые брови, как два диких куста, они внушают Асафу беспокойство, укоряя его. Пекарь говорит, что никогда не видел ее такой голодной. - Ее? - пораженно шепчет Асаф. Ему до сих пор не приходило в голову, что собака - она, он думал о ней как о псе, с его скоростью, мощью и упорством его бега. И ведь в их сумасшедшей гонке, в злости и растерянности, были же минуты, когда Асаф с удовольствием воображал, что они - команда, он и его пес, молчаливый мужской союз, а теперь - теперь ему было еще более странно, что он так гонится за собакой. Продавец сводит кусты своих бровей, и, глядя на Асафа испытующе и даже подозрительно, спрашивает: - Так что, она решила прислать тебя вместо себя? - И начинает вращать в воздухе сделанную из тонкого теста летающую тарелку, умело подбрасывая и ловя ее. Асаф делает головой диагональное движение на грани между да и нет, врать ему не хочется, а пекарь продолжает намазывать тесто томатной пастой, хотя Асаф и не видит там других посетителей, кроме себя, и сыплет на тесто маслины и лук, и грибы, и анчоусы, а также кунжут и чабер, и раз за разом бросает через плечо, не глядя, маленькие ломтики сыра, и собака, которая минуту назад была псом, хватает их в воздухе, как бы заранее предвидя его действия. силится понять, что он тут, собственно, делает, чего именно ждет. В голове у него витает какой-то вопрос, который он должен задать пекарю, что-то связанное с молодой особой, которая, по-видимому, приходила сюда с собакой, но любой вопрос, приходящий ему на ум, кажется смешным, сопряженным с путаным рассказом о путях обнаружения потерянных собак, о работе на каникулах в муниципалитете, и Асаф наконец-то начинает постигать, насколько запутана возложенная на него задача. Он что, должен спрашивать каждого встречного, не знает ли он хозяина собаки? Это входит в его обязанности? И как случилось, что он согласился, чтобы Данох послал его на такое дело, и даже не пытался ей обна возражать? И он быстро прокручивает в мозгу все, что должен был сказать Даноху в собачнике; как прокурор, остроумный и немного высокомерный, он выдвигает блестящие аргументы против этого невыполнимого задания, и в то же самое время, как всегда в подобных ситуациях, он слегка сжимается, втягивая голову между широкими плечами, и ждет. И все эти малые и большие досады будоражат его изнутри, теснятся в нем, пока не прорываются наружу, как крохотные потоки лавы, превращаясь - на подбородке - в пылающий прыщ гнева на Рои, сумевшего и сегодня, в который уж раз, убедить его прогуляться вчетвером, да еще объяснил ему, что постепенно Асаф поймет, насколько Дафи ему подходит с точки зрения внутреннего мира и все такое. Так он выразился, Рои, и посмотрел на Асафа долгим и пристальным взглядом завоевателя, а Асаф смотрел на тонкий золотистый ореол в его глазах, ореол насмешки, окружающий зрачки, и удрученно думал, что их дружба с годами перешла во что-то другое, как бы это другое назвать. И, внезапно |
|
|