"Михаил Громов. В небе и на земле " - читать интересную книгу автора

окончания училища. В детстве, еще в училище, как ясно казалось мне, что я
буду или художником, или инженером, или еще кем-нибудь. Но когда пришло
время выбирать профессию, то оказалось, что это совсем не просто. Мать и
слышать не хотела никаких доводов о том, кем я буду. "Теперь век техники, -
говорила она, - и нужно готовиться в инженеры". Я чувствовал какое-то
внутреннее насилие над собой при мысли о техническом образовании. Отец тогда
был на фронте, но я знал, что он разделяет мнение матери о выборе профессии
для меня. Ему самому внушили родители: в жизни не пропадут доктор, поп и
математик. По этому пути и шли раньше все Громовы. Делать было нечего и, по
окончании реального училища я начал летом готовиться к конкурсным экзаменам
в Императорское Высшее Техническое Училище (ИВТУ) (ныне - Московское высшее
техническое училище.). Половина лета прошла в учебе с большим трудом. Каждый
день я ездил из Лосинки в Москву и обратно. Летнее солнце и природа звали
меня к себе, и... непреодолимое желание взяло верх. Мое терпение лопнуло. Я
подал заявление о приеме меня в Высшее Коммерческое Училище, куда не нужно
было держать экзаменов. Вскоре я был принят и начал заниматься туризмом на
велосипеде. Мать смирилась, а я, как это и присуще юности, смотрел на свое
будущее беспечно - оно мне было неясно и ничем меня не привлекало. Теперь-то
я понимаю, что это было следствием душевной неудовлетворенности и
отсутствием ясной цели, а значит - отсутствием основного жизненного
интереса.
Неожиданно для меня за 10 дней до конкурсных экзаменов в ИВТУ ко мне
зашел мой товарищ по реальному училищу Ольшанский и попросил книгу по
алгебре. Услышав от меня, что я не готовлюсь к экзамену, он вытаращил на
меня глаза и произнес:
- Как? Ты что, с ума сошел?
Я тоже после такой фразы пришел в смятение. Мы тут же расстались, и я
засел за книги, отрываясь от них только на еду и сон. За девять дней в
памяти все было восстановлено и, вдохновленный обещанием матери подарить мне
в случае удачи мотоцикл, я пошел на экзамены. И был принят. Особого
впечатления на меня это событие не произвело. Да и мотоцикл не был подарен,
правда, я о нем тут же и забыл.
Учеба началась вновь. Энергии у меня тогда было невероятно много. Я
успевал не только слушать лекции, но и с жадностью посещать выставки
живописи, скульптуры, бывать в театрах, кино и три раза в неделю
наведываться в спортивное общество "Санитас" на арене Морро, знаменитую
своими силачами и любителями тяжелой атлетики - Бухаровым и Спарре, имена
которых до сего времени живут как исторические. Потренировавшись несколько
месяцев, в 17-летнем возрасте я установил на соревнованиях московский рекорд
в полутяжелом весе - 201 с половиной фунтов (80 кг) в жиме двумя руками.
На несколько дней с фронта приезжал отец, и я слышал, как они с
матерью, посоветовавшись, решили устраивать меня куда-то на военную службу,
так как меня должны были по закону скоро призвать в армию. Я был озадачен.
Учеба в Училище мне не нравилась. Как-то, проходя по Мясницкой улице, я
заметил небольшую вывеску "Художественная студия". Я был крайне застенчив и
скромен, однако решился записаться в эту студию и учиться рисовать.
Поднявшись на самый верхний этаж, я тихонько открыл дверь, вошел в большую
светлую комнату и... остолбенел. Посреди комнаты сидела в странной, но, как
мне казалось, насколько это было возможно, все же приличной, позе совершенно
голая молодая женщина. Вокруг нее сидели совершенно разных возрастов и