"Михаил Громов. В небе и на земле " - читать интересную книгу автора

профессий люди, вооруженные мольбертами и папками, увлеченные работой и, к
моему счастью, совершенно не обращавшие на меня никакого внимания. Мне было
17 лет, я никогда не видел голых женщин и поэтому долго стоял совершенно
растерянный и раскрасневшийся, пока ко мне не подошел сам хозяин студии
Машков (Машков Илья Иванович (1881-1944) - известный в те годы пейзажист и
портретист.), с каштановой бородой и карими глазами в белом халате. Он
провел меня в маленький смежный кабинет, расспросил меня о моих намерениях и
предложил завтра же начать работу. Я с громадным увлечением начал работать в
студии и чертежи в техучилище стали для меня меркнуть. Машков был очень
доволен моими успехами:
- У Вас очень верный и очень точный глаз. Вам обязательно нужно
серьезно заняться своим художественным образованием.
Однако занятиям в студии суждено было длиться всего три месяца. Подошел
срок набора в действующую армию. Нужно было решать - в какой род войск идти.
Эта проблема не раз обсуждалась дома на семейном совете.
- Буду гусаром, - говорил я.
- Во-первых, это несовременно, - возражал отец, только что вернувшийся
с фронта. - А во-вторых, надо иметь свою лошадь, а это стоит больших
денег...
Так моим увлечениям настал конец, кроме, впрочем, одного. По соседству
с нашим домом жила интересная девушка: пепельная блондинка, очень развитая,
интересная, только что окончившая гимназию. Она постоянно встречалась в
поезде мне и моему приятелю, с которым мы вместе ездили в техучилище. Не
помню - каким образом, но мы с ней познакомились и постоянно ездили вместе.
Затем начали ходить вместе в кино, бывать у нее дома. В один прекрасный день
мы с приятелем проводили ее до дома, присели с ней возле палисадника на
лавочке и стали болтать о том, о сем. Катенька (так ее звали), вдруг
задумавшись на минуту, с каким-то особым, непонятным для меня в то время,
выражением лица, сказала:
- Давайте играть в объяснение в любви!
- Давай! - согласились мы оба.
- Кто первый?
Жребий пал на меня. Приятель должен был на некоторое время скрыться до
тех пор, пока его не позовут. Когда он ушел, я стоял перед Катей, а она
сидела на лавочке.
- Вы должны стать на одно колено передо мной, - скомандовала она очень
нежно и приветливо взяла меня за руку. Я опустился на колено. Она вдруг
обняла мою голову одной рукой и быстро и крепко поцеловала меня в щеку. Я
медленно поднялся с совершенно помутневшим рассудком и почему-то прижал обе
руки к своей груди. Так же медленно я начал двигаться домой, не чувствуя под
собой ног. Я чувствовал только, что случилось что-то совершенно
необыкновенное с моей душой. Казалось, ангелы небесные несут меня в рай.
Телесно я не существовал. Я был весь охвачен каким-то блаженством души. Мать
вскоре заметила метаморфозу в моем душевном состоянии. Она устроила мне
скандал, находя мой выбор неподходящим. Тем самым она восстановила меня
против себя. Как скоро люди забывают, что с ними, кажется, еще так недавно
случалось то же самое! Я до сих пор не нашел, да и не искал никаких средств
спасения от таких сердечных ран. Да и стоит ли их искать? Хочешь избавиться
от искушения - поддайся ему. Наш роман не заходил дальше поцелуев - мы оба
были робки, невинны и судьбе было угодно вскоре разлучить нас навеки.