"Михаил Громов. В небе и на земле " - читать интересную книгу автора

шалуны.
Начиная с пятого класса, у нас появился новый надзиратель: полный,
среднего роста пожилой мужчина с голубыми глазами, которые ему очень трудно
было делать строгими. Мы звали его неизвестно почему "Капустой". Прозвища
процветали среди наших мальчишек так же, как и по всей Руси. "Капуста"
отлично понимал психологию каждого из нас. Но главное его достоинство
заключалось в том, что он был талантливейшим рассказчиком с неисчерпаемым
запасом тем. Героика была его преимущественной темой. Севастопольская
оборона, суворовские походы... Мы всегда ждали, когда у нас будет
"свободный" урок, чтобы послушать "Капусту". В таких случаях мы встречали
его с таким восторгом и шумом, что он сначала затыкал уши, а потом грозил
прекратить свои выступления, если мы не успокоимся.
В этом училище работали педагоги высокой квалификации. Специальный
педагог заведовал библиотекой и подбирал для чтения индивидуально каждому
книгу и автора в соответствии с проходимой программой обучения. Педагоги
были преимущественно высокообразованными и культурными людьми. Подавляющее
большинство из них отличалось необычайной способностью мягким обращением и
увлекательными методами завоевывать внимание и уважение к себе.
Самым строгим преподавателем за все время моего обучения был инспектор
училища Василий Михайлович Воинов, или на нашем языке мальчишек - "Метла". С
орлиным носом, с острыми строгими, но и в то же время добрыми глазами,
худой, с проседью, всегда в синем фраке с бронзовыми пуговицами, он был
вездесущ и быстро наводил порядок. Воинов преподавал у нас физику и был
единственной фигурой, контрастно отличавшейся от всех остальных педагогов:
все его боялись, но почему - никто не смог бы на это ответить. Он никогда и
ни на кого не кричал и не повышал голоса. Кроме строгого взгляда, никто за
ним не знал никаких других воздействий. Только самые отчаянные шалуны,
попавшись на месте "преступления", приглашались после уроков к нему для
нотаций.
О другом педагоге - преподавателе математике Берге, немце небольшого
роста, всегда в пенсне - вспоминаю, что за все время его преподавания мы
слышали только одно его замечание ученику, который зевнул на уроке. Учитель
в тоне вежливого осведомления спросил о причине зевания: выспался ли ученик
или же ему скучно на уроке? Помню, что он великолепно рисовал геометрические
фигуры, особенно круги, мелом на доске. Достаточно было одного взмаха руки,
и абсолютно точная окружность появлялась на доске. Берг так живо заполнял,
кажется, каждую секунду урока и так увлекательно и вдохновенно доказывал
теоремы и формулы, что если бы не слышать его речь, можно было бы по
выражению его лица и жестам догадаться: о чем он с таким неугасимым жаром
говорит и что доказывает. И когда он, наконец, подходил к концу
доказательства, то ответ как бы напрашивался сам собой. Никому и в голову не
приходило, что можно отвлечься от объяснения или помешать его рассказу.
А вот на уроках преподавателя русского языка Ивана Павловича Казанского
происходили невероятные происшествия. Это был неврастеник, очень добрый, но
бесхарактерный человек. Мальчишки это сразу почувствовали. Вспоминаю один
случай на его уроке. Входит Казанский в класс. Видно было, что он в отличном
расположении духа. Сел за свой столик, положил журнал и с приятной миной на
лице взглянул на учеников. Лицо его вдруг сразу приняло плачущее выражение:
на противоположной стене из-за одной из картин вдруг показалась нарисованная
в красках на картоне рожица с высунутым языком. Педагог возмутился, встал и