"Я.И.Гройсман. Валентин Гафт " - читать интересную книгу автора

самодеятельности, хотя в театр тогда почти не ходил.
Самое первое впечатление о театре было гораздо раньше, когда мы всем
четвертым классом смотрели в детском театре пьесу Сергея Михалкова "Особое
задание". Я верил всему, что происходило на сцене. Для меня это не было
театром. Плоские декорации, которые изображали зелень, для меня были лесом,
который пахнул деревьями, грибами, ягодами и где действительно играли в эту
военную игру. Эти переодетые в мальчиков женщины не были для меня
артистками, как их называют, травести, - это были настоящие дети. Я не
помнил, как всё это началось и как всё это кончилось, я был там, в действии,
но в то время у меня не было мыслей, что я хочу быть артистом. И только
потом, когда захотел этого, я вспомнил, как наивно верил в это действо и
какое это было потрясение. Я понял тогда, что сюда буду ходить всегда. Это
точно так же, как я первый раз снимался в кино в картине "Убийство на улице
Данте" и выехал "за границу" в Ригу. Мы с Мишей Козаковым еще были
студентами и сидели за столом в ресторане с Ростиславом Пляттом и Еленой
Козыревой. Боже мой, как мне нравилось слово "ресторан", как мне нравилась
вся еда, тарелки, официанты. И когда на сладкое подали что-то такое белое, я
принял это за манную кашу, но когда попробовал, то понял, что я буду есть
это всю свою жизнь, по три раза каждый день. Это были взбитые сливки. О,
Господи!

***

Не знаю, как все, но я очень хотел стать пионером, а позднее -
комсомольцем. Мне нужен был комсомольский значок, потому что в театр на
вечерние спектакли пускали только после шестнадцати лет, ну а с
комсомольским значком было уже четырнадцать и два года можно было, как-то
раздувшись, прибавить. И вообще мне нравился комсомольский значок, а в
детстве - галстук. Когда меня приняли в пионеры, я аккуратно ходил на все
сборы и ездил в пионерский лагерь, где всегда почему-то нес красное знамя на
торжественных линейках. Как-то раз на открытии лагеря я впереди всей дружины
гордо нес красное знамя и по колено попал в яму, которую не успели засыпать,
упав туда вместе со знаменем под общий хохот всего отряда.
Однажды я шел в школу на пионерский сбор, в беленькой рубашечке и в
красном галстуке. Мне очень нравится сочетание этих цветов. Шел такой весь
нарядный. Во дворе был у нас Володя Чистов, по кличке Чистый, такой хулиган
на велосипеде. Он утром обычно уезжал и где-то ближе к ночи возвращался.
Дело было вечером, он подъехал ко мне на своем гоночном велосипеде и,
указывая на галстук, сказал: "Ну ты, чо, селедку надел?" Я никогда не был
храбрым и не считаю себя храбрецом, но здесь не знаю, что со мной случилось:
тут же после этого оскорбления я очень сильно ударил, как заправский боксер,
правой прямой ему в лицо. И почти моментально у него под глазом, как
воздушный шар, стал надуваться какой-то фингал. Шар был огромный, и мы оба
испугались. Я думал: боже мой, неужели это останется навсегда? Расплаканный
Володя стал орать, кричать, убежал куда-то на другую сторону, а я гордый
пошел на свой пионерский слет, говоря себе: "Нет, не всё потеряно, ты еще не
такой трусливый".
Вот так и в школе. Учился я плохо, но в экстремальной ситуации, когда
на экзаменах брал билет, надо было собрать остатки знаний, которые запали в
твою глупую голову, мобилизоваться и выкрутиться. Помню, как сам я был