"Я.И.Гройсман. Валентин Гафт " - читать интересную книгу автора

удивлен, когда доказал какую-то теорему. Боже мой, мне просто показалось,
что я ее заново открыл. И это меня убедило на какое-то время, что я не
совсем идиот.

***

А пока жизнь текла в мальчишеских заботах, я ходил в Сокольники
кататься на коньках или на танцверанду, так как меня уже начали интересовать
девочки. Стоял среди этого толковища, но не танцевал, это был не мой жанр,
смотрел с пренебрежением на тех, кто танцует, показывая всем своим видом,
что мне это неинтересно.
Напротив пустыря, где мы часто играли в футбол, было студенческое
общежитие, и там была одна прелестная девушка, которая мне очень нравилась.
Ее звали Дина Василёнок, и сейчас она доктор физико-математических наук.
Играл я в футбол не самым лучшим образом, но, когда она появлялась в окне, я
становился просто настоящим мастером. У меня изменялась фигура, и я бил мяч
с такой силой, что трещали доски на заборе. Мало того, я начинал кричать на
своих товарищей, на которых обычно просто не смел повышать голос, потому что
они убили бы меня: "Мне! Сюда давайте мяч, я ударю!" Потом, когда она
исчезала в окне, сразу же исчезала и моя сила, я становился робким и
неуклюжим. Когда Дина опять появлялась, я снова каким-то не своим, а грубым
и сиплым голосом орал: "Мяч, ну, вот он я!" - и даже забивал голы. Вспоминаю
"Приключения Феликса Круля" Томаса Манна, где автор отлично описал своего
героя, который никогда не умел играть в теннис, но если на него смотрела
девушка, которую он любил, играл как чемпион мира. Нечто подобное
происходило и со мной.

***

Как ни странно, с расположенной вблизи дома психиатрической больницей у
меня связаны забавные воспоминания.
Мне кажется, что в конце сороковых - начале пятидесятых годов было
повальное увлечение шахматами. Тогда был век Михаила Ботвинника, который
стал первым советским чемпионом мира, и все ходили с досками, да и вообще
было какое-то любопытство к игре. Очень много людей, казалось, на вид
каких-то посредственных, за доской проявляли чудеса фантазии и
сообразительности. У нас во дворе в шахматы играли все. И я тоже имел доску
с шахматами, но шахматиста из меня не получилось по очень простой причине.
В нашем подъезде на первом этаже жил Юра Крюков, который однажды выбил
мне зубы, что было совершенно справедливо, потому что я всё время вызывал
его "стыкаться", ну и в итоге нарвался. Его соседом по квартире был некий
Киса, абсолютный блатняга, с хитрой улыбкой, весь в татуировках и отсидевший
несколько лет в тюрьме. Но я его никогда не боялся, так как, несмотря на
страшный вид, он был симпатичный, обаятельный и милый парень. Я ходил к Юре
Крюкову слушать патефон. Его мама очень любила эстрадную музыку и часто
покупала какие-то очень черные пластинки, которые почему-то, мне казалось,
пахли подсолнечным маслом. Мы бережно ставили их на красный фетровый
кружочек патефона и аккуратно меняли иголки, но очень часто не могли
разобрать слова, крутили пластинки по многу раз и спрашивали друг друга: "А
что он здесь сказал?" И мама сама была похожа на эстрадную артистку, хотя