"Я.И.Гройсман. Валентин Гафт " - читать интересную книгу автора Но самое интересное было до этого. В период, когда меня выгнали из
театра имени Моссовета, я маялся и снимался в небольших ролях в разных кинофильмах. В картине "Русский сувенир", которую ставил Григорий Александров, я, естественно, познакомился со всеми, кто там снимался: Эрастом Гариным, Алексеем Поповым, Любовью Орловой, которая, кстати, была моей первой театральной партнершей в театре имени Моссовета. Когда меня туда приняли и ввели в спектакль "Лиззи Мак Кей" Жана Поля Сартра, я играл какого-то сыщика с двумя словами, а Любовь Петровна - главную роль. Во время очередного съемочного дня в картине "Русский сувенир", где я играл французского певца, Эраст Павлович Гарин сказал мне: "Молодой человек, не сыграете ли вы у меня роль ученого в пьесе "Тень", у меня артист запил". Пьесу эту я не читал, но сразу ответил: "Конечно, сыграю". Он говорит: "Давайте встретимся с вами, поговорим. Приходите ко мне завтра домой". Сам Гарин приглашал меня домой, я, конечно, явился к нему. Помню, что мы шли к нему в кабинет через какие-то комнатки, комнатки, комнатки... И вот, проходя одну из них, я увидел слева какую-то полудетскую кровать, чуть ли не с сеткой, и там, о Боже, под простынкой, мне показалось, лежит мертвый человек. Простынка накрывала такое худющее-худющее тело, и безжизненная головка усопшей повисла с кровати. Абсолютный морг. Я прошел в кабинет, не понимая, как Эраст Павлович не обратил на это внимания. Это была его жена Хеся, знаменитая его помощница, мастер дубляжа. Мы сели, он стал рассказывать о Мейерхольде, о "Тени", о роли, но мне всё время хотелось сказать: "Знаете, Эраст Павлович, по-моему, у вас там в соседней комнате случилось несчастье". Он мне показывал какие-то скульптурки и спрашивал меня: "Знаете ли вы, кто это?" Я говорил: "Это вы". - "Нет, это Мейерхольд". знаю. Короче говоря, были назначены первые репетиции, и я ушел. Впоследствии выяснилось, что Хеся всегда так выглядела и всё было нормально, она просто крепко спала. Она, кстати, пережила Эраста Павловича на много лет. Естественно, Гарин не явился ни на одну репетицию, а репетировала со мной Хеся, которой я очень не понравился. И вот настал час моей премьеры! "Тень" Евгения Шварца. Чуть не на первых же секундах я почти упал в оркестр, с балкончика, который отвалился на авансцене. Но я спасся, а он каким-то чудом повис. Я перепутал партнерш и стал вести диалог с Аросевой, а надо было с Зелинской, и, глядя не в ту сторону, получил, естественно, не тот ответ. Боже, что со мной было! И, конечно, меня не приняли в Театр сатиры, вернее, не оставили в нем. В то время театр уезжал на гастроли в Ленинград, а я был совсем без работы, мне нужно было где-то хоть что-то зарабатывать. И я попросился у директора хотя бы рабочим сцены, хотя бы осветителем, но меня не взяли. Единственное, что меня согревало в этой истории, так это то, что после спектакля ко мне подошла Татьяна Ивановна Пельтцер, с которой впоследствии у нас были очень хорошие отношения, и сказала: "Не волнуйтесь, вас не взяли не потому, что вы плохой артист, а потому, что здесь своя политика, свои интриги". Через десять лет я поступил в этот театр, сговорившись с Андрюшей Мироновым играть в "Женитьбе Фигаро" графа Альмавиву, и это была одна из моих лучших ролей (во всяком случае так говорят). Спектакль был замечательный. Мы с Андрюшей приходили за час раньше, репетировали. Как меня терпел главный режиссер Плучек, удивляюсь до сих пор. Много на себя не беру, |
|
|