"Я.И.Гройсман. Валентин Гафт " - читать интересную книгу автора

Но самое интересное было до этого. В период, когда меня выгнали из
театра имени Моссовета, я маялся и снимался в небольших ролях в разных
кинофильмах. В картине "Русский сувенир", которую ставил Григорий
Александров, я, естественно, познакомился со всеми, кто там снимался:
Эрастом Гариным, Алексеем Поповым, Любовью Орловой, которая, кстати, была
моей первой театральной партнершей в театре имени Моссовета. Когда меня туда
приняли и ввели в спектакль "Лиззи Мак Кей" Жана Поля Сартра, я играл
какого-то сыщика с двумя словами, а Любовь Петровна - главную роль. Во время
очередного съемочного дня в картине "Русский сувенир", где я играл
французского певца, Эраст Павлович Гарин сказал мне: "Молодой человек, не
сыграете ли вы у меня роль ученого в пьесе "Тень", у меня артист запил".
Пьесу эту я не читал, но сразу ответил: "Конечно, сыграю". Он говорит:
"Давайте встретимся с вами, поговорим. Приходите ко мне завтра домой". Сам
Гарин приглашал меня домой, я, конечно, явился к нему. Помню, что мы шли к
нему в кабинет через какие-то комнатки, комнатки, комнатки... И вот, проходя
одну из них, я увидел слева какую-то полудетскую кровать, чуть ли не с
сеткой, и там, о Боже, под простынкой, мне показалось, лежит мертвый
человек. Простынка накрывала такое худющее-худющее тело, и безжизненная
головка усопшей повисла с кровати. Абсолютный морг. Я прошел в кабинет, не
понимая, как Эраст Павлович не обратил на это внимания. Это была его жена
Хеся, знаменитая его помощница, мастер дубляжа. Мы сели, он стал
рассказывать о Мейерхольде, о "Тени", о роли, но мне всё время хотелось
сказать: "Знаете, Эраст Павлович, по-моему, у вас там в соседней комнате
случилось несчастье". Он мне показывал какие-то скульптурки и спрашивал
меня: "Знаете ли вы, кто это?" Я говорил: "Это вы". - "Нет, это Мейерхольд".
Так, показав штук шесть слепков, он понял, что я ни черта про Мейерхольда не
знаю. Короче говоря, были назначены первые репетиции, и я ушел. Впоследствии
выяснилось, что Хеся всегда так выглядела и всё было нормально, она просто
крепко спала. Она, кстати, пережила Эраста Павловича на много лет.
Естественно, Гарин не явился ни на одну репетицию, а репетировала со мной
Хеся, которой я очень не понравился. И вот настал час моей премьеры! "Тень"
Евгения Шварца. Чуть не на первых же секундах я почти упал в оркестр, с
балкончика, который отвалился на авансцене. Но я спасся, а он каким-то чудом
повис. Я перепутал партнерш и стал вести диалог с Аросевой, а надо было с
Зелинской, и, глядя не в ту сторону, получил, естественно, не тот ответ.
Боже, что со мной было! И, конечно, меня не приняли в Театр сатиры, вернее,
не оставили в нем.
В то время театр уезжал на гастроли в Ленинград, а я был совсем без
работы, мне нужно было где-то хоть что-то зарабатывать. И я попросился у
директора хотя бы рабочим сцены, хотя бы осветителем, но меня не взяли.
Единственное, что меня согревало в этой истории, так это то, что после
спектакля ко мне подошла Татьяна Ивановна Пельтцер, с которой впоследствии у
нас были очень хорошие отношения, и сказала: "Не волнуйтесь, вас не взяли не
потому, что вы плохой артист, а потому, что здесь своя политика, свои
интриги".
Через десять лет я поступил в этот театр, сговорившись с Андрюшей
Мироновым играть в "Женитьбе Фигаро" графа Альмавиву, и это была одна из
моих лучших ролей (во всяком случае так говорят). Спектакль был
замечательный. Мы с Андрюшей приходили за час раньше, репетировали. Как меня
терпел главный режиссер Плучек, удивляюсь до сих пор. Много на себя не беру,