"Станислав Гроф. Холотропное сознание" - читать интересную книгу автора

духовными и мифологическими измерениями. Архетипические образы, выражающие
качество переживаний, принадлежащих к этой категории, можно найти в любых
культурах мира. Мотив невыносимых духовных и физических страданий, которые
никогда не прекратятся, находит наиболее полное выражение в образах ада и
преисподней, присутствующих в большинстве культур. И хотя конкретика этих
образов в разных культурных группах может различаться, большинство из них
имеют важные сходные черты. Они представляют собой отрицательные эквиваленты
и полярные противоположности различных раев, которые мы обсуждали в связи с
БПМ-I. Атмосфера этих мрачных преисподних подавляет. Природы там либо вовсе
нет, либо она испорченная, зараженная и опасная - топи и зловонные реки,
дьявольские деревья с шипами и ядовитыми плодами, области, покрытые льдом,
озера огня и реки крови. Человек может быть свидетелем или жертвой пыток,
включающих в себя удары кинжалов, копий и вил демонов, вызывающие острую
боль, варку в котлах или замерзание в холодных местах, удушение и
раздавливание. В аду есть только отрицательные эмоции - страх, отчаяние,
безнадежность, вина, хаос и смятение.
Соответствующие архетипические образы представляют вечное проклятие и
муку. Судя по всему, особенно близко соприкасались с этим измерением древние
греки. Их трагедии, выстроенные вокруг тем, связанных с вечными проклятиями,
с виной, переходящей из поколения в поколение, и с невозможностью избежать
своей судьбы, в точности отражают атмосферу БПМ-II. Персонажи греческой
мифологии, символизирующие вечные муки, достигают героических масштабов.
Сизиф изображен в глубочайшей пропасти подземного мира, где он тщетно
пытается закатить в гору огромный камень, упуская его всякий раз, когда у
него появляется даже малейшая надежда на успех. Иксион прикреплен к
пылающему колесу, которое вечно кружится в преисподней. Тантала испытывает
муки жажды и голода, хотя стоит в чистом пруду, а над его головой свисают
сочные грозди винограда. А Прометей страдает, прикованный к скале и
терзаемый орлом, который пожирает его печень.
В христианской литературе БПМ-II нашла отражение в "темной ночи души",
о которой говорили мистики. В частности, св. Иоанн Креста, видел в ней
важную стадию своего духовного развития. В этом отношении, особенно важна
история об изгнании Адама и Евы из рая и о происхождении первородного греха.
В Книге бытия Бог связывает эту ситуацию именно с рождением и родовыми
муками, когда объявляет Еве: "В боли и скорби будешь рожать детей своих".
Утрата божественной сферы описана в истории Падения Ангелов, которая привела
к созданию полярности между небесами и адом. Христианские описания ада
демонстрируют специфические связи с переживаниями БПМ-II.
В необычных состояниях многие люди догадываются, что религиозные учения
об аде резонируют с переживаниями БПМ-II, и это придает правдоподобное
звучание богословским концепциям, которые, иначе, могли бы показаться
невероятными. Эта связь с ранними бессознательными воспоминаниями могла бы
объяснять, почему образы ада и преисподней столь сильно действуют и на
детей, и на взрослых. Описанные в Библии мучительные испытания Иова а также
страдания, отчаяние, унижения, и распятие Христа тесно связаны с БПМ-II.
В буддийской духовной литературе символизм БПМ-II обнаруживается в
рассказе о "Четырех знаках непостоянства" из жизнеописания Будды. Это
относится к четырем событиям, оказавшим влияние на Будду Гаутаму и
предопределившим его решение оставить семью и свою жизнь в королевском
дворце и отправиться на поиски просветления. Во время путешествия за