"Василий Гроссман, Илья Эренбург. Черная книга " - читать интересную книгу автора

Непримиримо жаждущий жить, - становится пассивным и безразличным. Но для
того, чтобы застраховать себя, эсэсовцы дополнительно применяли на последнем
этапе работы конвейерной плахи метод чудовищного оглушения: ввергая людей в
состояние психического, душевного шока. Как это делалось?
Внезапным и резким применением бессмысленной жестокости. Голые люди, у
которых было отнято все, но которые упрямо продолжали оставаться людьми в
тысячу крат больше, чем окружавшие их твари в мундирах германской армии, все
еще дышали, смотрели, мыс- лили, их сердца еще бились. Из рук их вышибали
куски мыла и полотенца. Их строили рядами, по пять человек в ряд.
- "Напdе hосh! Marsch, Schneller, schneller!"
Они вступали на прямую аллею, обсаженную цветами и елками, длиной в сто
двадцать метров, шириной в два метра ведущую к месту казни. По обе стороны
этой аллеи были протянуты проволоки и плечом к плечу стояли вахманы в черных
мундирах и эсэсовцы в серых. Дорога была покрыта белым песком, и те, что шли
впереди, с поднятыми руками, ви- дели на этом взрыхленном песке свежие
отпечатки босых ног: маленьких женских, совсем маленьких - детских, тяжелых,
старческих ступней. Этот зыбкий след на песке - все, что осталось от тысяч
людей, которые недавно прошли по этой дороге, прошли так же, как шли сейчас
по ней новые четыре тысячи, как пройдут после этих четырех тысяч через два
часа, еще тысячи, ожидавшие очереди на лесной железнодорожной ветке. Прошли
так же, как шли вчера, и десять дней назад и сто дней назад, как пройдут
завтра и через пятьдесят дней, как шли люди все тринадцать месяцев
существования треблинского ада. Эту аллею немцы называли - "дорога без
возвращения".
Кривляющееся человекообразное, фамилия которого Сухомиль, с ужимками,
кричало, коверкая нарочно немецкие слова:
- "Детки, детки, шнеллер, шнеллер, вода в бане уже остывает. Шнеллер,
детки, шнеллер! - и хохотало, приседало, приплясывало.
Люди с поднятыми руками шли молча между двумя шеренгами стражи, под
ударами прикладов, резиновых палок. Дети, едва поспевая за взрослыми,
бежали. В этом последнем скорбном проходе все свидетели отмечают зверство
одного человекообразного существа - эсэсовца Цэпфа. Он специализировался по
убийству детей. Обладая огромной силой, это существо внезапно выхватывало из
толпы ребенка и, либо взмахнув им, как пали- цей, било его головой оземь,
либо раздирало его пополам.
Путь от "кассы" до места казни занимал три-четыре минуты.
Подхлестываемые ударами, оглушенные криками, люди выходили на третью площадь
и на мгновение, пораженные, останавливались.
Перед ними стояло красивое, каменное здание, отделанное деревом,
построенное, как древний храм. Пять широких бетонированных ступеней вели к
низким, но очень широким массивным, красиво отделанным дверям. У входа росли
цветы, стояли вазоны.
Кругом же царил хаос - всюду видны были горы свежевскопанной земли,
огромный экскаватор, скрежеща, выбрасывал своими стальными клешнями тонны
желтой песчаной почвы, и пыль, поднятая его работой, стояла между землей и
солнцем. Грохот колоссальной машины, рывшей с утра до ночи огромные
рвы-могилы, смешивался с отчаянным лаем десятков немецких овчарок. С обеих
сторон здания смерти шли узкоколейные линии по которым люди в широких
комбинезонах подкатывали самоопрокидывающиеся вагонетки.
Широкие двери здания смерти медленно распахивались, и два подручных