"Я.И.Гройсман, Ирина Цывина. Евгений Евстигнеев - народный артист " - читать интересную книгу автора

это - ностальгия, а реальность - в другом.
Те роли, то время, тот воздух - прошлое. Можно его любить, но не в
противовес тому, чем дышишь сегодня. Да, мое настоящее - это другая жизнь.
Моя - и все же другая. И она не менее насыщена и не менее мной любима, чем
все то, что нас объединяло в свое время.
А поначалу - теперь уж могу признаться - испытывал чувство
растерянности. Вот оно, думал, свершилось, ступил на академическую сцену, а
что дальше? В "Современнике" у нас возникали противоречия, разногласия, но
мы понимали друг друга, говорили на одном языке. А здесь, несмотря на общее
воспитание (ведь все - мхатовцы, из Школы-студии), разнобой в характере
сценического общения бросался в глаза. Да и в репертуаре - перепады. Единой
платформы, единой театральной веры не хватает.
Но я знал, на что решался. И поэтому не имел права ни отчаиваться, ни
увиливать от того, что казалось мне черновой работой. Надо было запастись
терпением, много играть и не ссылаться, чуть что, на обстоятельства.
За месяц гастролей МХАТа на Урале я сыграл в сорока четырех спектаклях.
Для меня это не является подвигом. У актеров вообще выработан такой ритм:
они не могут спокойно существовать. Вот и я играю интенсивно. Даже бывая в
отпуске, половину его отдаю съемкам в фильмах, такой уж закон
существования - никогда не тяготиться работой...
Когда актеры обращаются к режиссуре, это процесс естественный, если
есть талант. Существуют замечательные тому примеры: Губенко, Михалков,
Любшин, Козаков. Лично я не угадываю в себе этой профессии.
Процесс репетиций должен идти быстро и интенсивно - в этом есть
первородность момента, - что очень важно. А я не люблю, когда, как бывает во
МХАТе, репетируют пять лет одну и ту же пьесу. Так же я не люблю, когда в
кино репетируют долго одну и ту же сцену и уже к финишу все, что
отрепетировано, оказывается мертво - поэтому и неинтересно.
Вникнуть в произведение, в его человеческую ткань - это всегда очень
ответственно. А поскольку, в идеале, мы будем считаться художниками
достаточно честными, то и в данном варианте хочется, чтобы действительно все
получилось как "на сливочном масле". Хотя тут подвергаешь себя опасности
тем, что думаешь: как бы "не спугнуть мушку с воротничка" - и этим как раз
можешь сделать так, что вдруг всё сорвалось. А с другой стороны, бывает и
так: когда проще относишься к материалу, к окружающим, тогда вдруг раз - и
получилось. По-разному бывает в искусстве, тут не угадаешь...
Есть восточная пословица: чем дольше идешь по дороге к истине, тем
дальше она от тебя оказывается. Так и в творчестве. Кажется, сыграны уже
десятки ролей и две-три из них очень дороги. Пришли известное умение,
опыт... Но каждый раз, работая над новым образом, мучительно думаешь: а
взволнует ли тех, кто пришел на спектакль, судьба нашего героя? Ведь нет
ничего более горького для театра, если зритель, посмеявшись или поплакав над
тем, что происходит на сцене, уходит и начисто об этом забывает.
Мне не трудно расставаться с очередной ролью. Нет, я не испытываю
особых страданий - это чисто профессиональное отношение. Такое же, скажем,
как у человека, занимающегося любым другим ремеслом. Например, не вздыхает
же столяр или слесарь, участвующий в изготовлении нового станка по
собственному изделию. Поэтому все мои помыслы и энергия принадлежат образу,
над которым я работаю сейчас, сию минуту...
Ошибки в нашей профессии - пожалуй, от них застраховаться трудно и даже