"Я.И.Гройсман, Ирина Цывина. Евгений Евстигнеев - народный артист " - читать интересную книгу автора

уметь понять, убедительно выявить его логику, понятия, характерные
особенности поведения, речи и прочее. Иначе это не будет полноценное
искусство, жизнь человеческого духа на сцене. Ведь в действительности
существуют не только положительные и прекрасные явления. Артист должен
вложить много труда и души, чтобы создать узнаваемый, сложный образ, может
быть, даже страшный, но живого человека, а не схему - иначе это и будет игра
в поддавки со зрителем, да и с жизнью тоже. Наверное, тут гражданская
позиция актера должна сказаться особенно сильно, ибо умная, узнаваемая роль
врага, носителя вредных и чуждых нашему обществу взглядов - серьезный
экзамен на творческую зрелость.
Был такой период, когда от артиста требовали, чтобы он таких персонажей
"пригвождал к позорному столбу". И он, вместо того чтобы вдумчиво проникнуть
в суть образа, его социальные истоки, "пригвождал", откровенно и без всякой
меры. По-моему, это ужасно, это выходит за рамки искусства. Говорят, актер
всегда адвокат или прокурор создаваемого им образа. В таком случае я
решительно за "адвокатство". Вернее, за то, чтобы быть одновременно и
прокурором, и адвокатом, а то роль может выйти неживой. Нельзя играть
впрямую свою, пусть совершенно справедливую, точку зрения: ненавижу этого
человека или явление! Это с трибуны профсоюзного собрания ты, коли вышел,
изложи откровенно, честно и доказательно свою гражданскую позицию. У худож-
ника, представителя какого-то вида искусства, другая задача, другие
средства.

О профессии, о времени... о себе

Я прежде всего любопытный. И хотя всех людей любить невозможно,
интереса к ним художник терять никогда не должен. Это первая моя заповедь.
Мне не нравятся ложь, фарисейство, лизоблюдство, не приемлю хамство,
кликушество. Восстаю против дурного вкуса во всем: в политике, экономике,
культуре. Обеспокоен тем, что мы стали слишком похожими друг на друга - нет
своеобразия мыслей, оригинальных точек зрения. Произошло усреднение
личности, как будто какой-то невидимый каток прошелся по людям и подровнял
их.
Артистов, кинувшихся в политику, вообще понять не могу. Наша профессия
позволяет со сцены или с экрана сказать куда больше и, главное,
проникновенней, чем с трибуны.
Я не комик и думаю, что зритель ждет не смешного, а остроты.
Анекдоты и розыгрыши люблю. В нашей жизни наряду с трагедией много
смешного. И этот симбиоз и есть та емкость, из которой я черпаю материал для
образа. Одной краски всегда маловато.
Я люблю одиночество, иногда оно просто необходимо! Когда я пришел во
МХАТ, тоска по "Современнику", по любимым ролям, которые уже не сыграешь,
осталась. Но В театр ходить не люблю... Мне ведь все не нравится, а давать
оценки не хочу - не могу обижать людей...
Для себя я выработал правило: не ходить с протянутой рукой, ни от кого
не ждать похвал - ни от зрителей, ни от коллег.
У зрителя свой способ оценки. Нравится, не нравится - зритель судит
так. И этот способ отнюдь не примитивен. Нельзя изворачиваться между
драматургией, критикой, зрителем... если драматург соврет, если мы соврем -
представляете, каким получится искусство?