"Я.И.Гройсман, Ирина Цывина. Евгений Евстигнеев - народный артист " - читать интересную книгу автора

Конечно, с опытом появляется арсенал своих средств и привычек. Тебе уже не
надо заботиться о правде чувств на сцене, о простоте тона. Надо заплакать -
пожалуйста, это как раз самое легкое...
А самое трудное - постичь процесс построения логики образа. Тут целый
комплекс вопросов: автор, концепция режиссера, отношения с партнером, с
которым надо найти адекватность, особенно в стиле, манере игры. Нужны такие
тонкие внутренние ходы, такая духовность и чуткость, что никакой, даже самый
совершенный, компьютер будущего не сумеет найти. Ведь люди все разные, этим
и богато искусство, среднеарифметическое ему противопоказано. Вообще, на мой
взгляд, это "среднее" - жуткая вещь, оно нам очень мешает в жизни. Среднее -
это смерть всему индивидуальному, оно всегда убивало выдающееся. Оно враг
высших истин, и враг активный. Поэтому я не терплю усредненности во всем: в
позиции, взглядах, эстетических понятиях. Но партнерам, участникам
спектакля, какую-то близкую точку зрения и манеру игры выработать надо, а то
получится как в басне про лебедя, рака и щуку...
К новой роли я приступаю каждый раз по-разному. В основном начинаю с
обмена мнениями, впечатлениями от пьесы. Причем тут я придерживаюсь правила:
как можно меньше высказывать собственное мнение (оно еще не готово), а
больше слушать - режиссера, партнера, друзей, которым доверяю. Кстати,
первое впечатление часто оказывается и самым верным...
Чтение литературы вторично, для меня во всяком случае. Оно расширяет
мое представление об эпохе, пьесе не всегда. Чтение мемуаров, беллетристики,
прочих материалов действует на меня опосредованно. А на этом этапе важно
ощутить первичность жизни, ее богатство, точки соприкосновения пьесы с нею.
Поэтому музыка, которой я наслаждаюсь в это время, совершенно не имея
отношения к роли, помогает мне, обогащает эмоционально, возвращает свежесть
чувственного восприятия.
А характерность для персонажей нахожу, конечно, в жизни. Я читаю новую
пьесу, предположим, А. Гельмана или М. Рощина, которую мы репетируем, и вижу
в ней знакомые ситуации, борьбу старого с новым, вспоминаю глаза людей,
которые выступали на последнем собрании... В творчестве ведь все построено
на ассоциациях, личных, образных, давних и свежих. Надо просто и глубоко
искренне участвовать в жизни, уметь ощущать ее красоту и сложность,
своеобразие и мудрость. Книги, рисунки, музыка очень полезны в работе, но не
заменят личного опыта, индивидуального ощущения. Я люблю всматриваться в
окружающую жизнь, наблюдать за нею в любых проявлениях. Люблю движение
вообще, линии человеческого движения в особенности, отсюда вкус к пластике,
к балету. Мне, например, интересно подсмотреть, как человек, поскользнувшись
на улице, падает. Как у него одна рука всплеснулась вверх, как подвернулась
нога и какая- то часть тела изогнулась - здесь есть своя выразительность,
своя красота, драматизм и движение. Ведь на сцене падать надо тоже красиво!
На сцене важно всё: как сесть, как лечь - это акт творческого поведения, оно
должно быть выражено красиво, оставаясь выражением самой жизни. Случайностей
на сцене быть не должно - только артистизм, выражение точки зрения
художника. Случайность - дорога к нивелировке, к приблизительности, а любая
твоя "линия" на сцене - момент искусства, высекание красоты.
Со временем понимаешь: работа над ролью делается обязательно в сговоре
режиссера, актера и его основных партнеров. Это необходимое условие, чтобы
познать материал пьесы, орудие проникновения в нее. О чем в первую очередь
надо сговориться? О стиле автора, о жанре будущего спектакля, о том, что