"Линда Грант. Все еще здесь " - читать интересную книгу автора

Игла вошла а вену, мама еле слышно вздохнула - и больше ничего. Но
шесть или семь минут спустя, когда дурман достиг мозга, она открыла уста и
заговорила. Всего четыре слова сказала она - ясным, чистым голосом, которого
мы не слышали вот уже три с половиной года. "Holl die Fabrik zuruck".
В саду пели птицы, жужжали пчелы, и страшно кричал в коридоре какой-то
старик, не желавший ложиться на каталку, чтобы ехать в ванную.
- Что она сказала? - воскликнула Мэри О'Дуайер.
- "Верните фабрику".
- Фабрику?
- У ее родителей в Дрездене была фабрика, - объяснила я, не отрывая
глаз от маминого лица. - Давно, еще до войны.
- И что с ней стало?
- Не знаю. Отобрали нацисты.
- Может быть, она еще что-нибудь скажет? Вот видите, мистер Ребик,
говорила же я вам, что Бог милосерден и чудеса творит! Она обязательно
скажет что-нибудь еще!
- Лучше не надо, - шепчу я.
Она умерла перед рассветом, как и обещал нам Муни. Тогда-то я и поняла,
что между жизнью и смертью разница огромная - хоть порой и трудно
определить, в чем она заключается. Но еще вчера мама была жива, а на
следующее утро, когда медсестра приподняла с ее лица покрывало, не было
сомнений, что жизнь ее окончена. Еще вчера билось (пусть и слабо) ее сердце,
вздымалась и опадала грудь, и кровь бежала по артериям, венам и бесчисленным
подкожным капиллярам: теперь все это ушло - и что осталось?
- Куда она ушла, Алике?
Не знаю, Сэм. Пришли женщины из "Хевра Кад-диша", осторожно и нежно
обмыли ее изможденное тело, завернули его в льняной саван и семь раз
перевили исхудалые запястья белыми лентами. Лицо ее они прикрыли покровом из
марли, а рядом положили горсть израильской земли. Тело ее уложили в сосновый
гроб и опустили в землю - всего через каких-нибудь десять часов после
смерти. Ты был там, Сэм, ты все видел, ты слышал, что говорил раввин -
теперь она на Небесах, со своими родителями, и братом, и всеми дядьями,
тетками и прочей родней, погибшей в Германии в те страшные годы. Теперь она
встретилась с отцом-да покоится он в мире! - с ним она предстоит перед
престолом Божиим, и Бог простирает к ним руки и прижимает их обоих к груди.
Верь в это, Сэм, если хочешь. А если не хочешь - можешь верить, что
израильская земля уже смешалась с землей английской, и английские черви
взялись за работу: мамино лицо под марлевым покровом стало добычей тления, и
мертвая плоть мозга, где когда-то обитали ее мысли, - пищей для гнилостных
бактерий. Потому что это и есть смерть, Сэм. И что о ней думать - каждый
решает сам.

Джозеф

Я регулярно хожу в тренажерный зал и уже кое с кем там познакомился.
Вчера вот ужинал у Ребиков. Брат и сестра, Сэм и Алике, совсем недавно
потеряли мать. На прошлой неделе я был у них на поминках - и словно в другой
мир окунулся. Настоящее откровение. Дома, в Чикаго, я поначалу представлял
себе англичан по фильмам и учебникам: особняки, замки, Шекспир, короли и
королевы, Лоуренс Оливье и Алек Гиннесс. Хоть мы и выходцы из Европы, но