"Линда Грант. Все еще здесь " - читать интересную книгу автора

вот, мы - можем. И если вы считаете, что у меня другого дела нет, как только
сидеть над умирающей матерью, вы правы. У меня, черт побери, других дел нет.
И я, черт побери, буду сидеть здесь с ней, пока ад не замерзнет!
- Мисс Ребик, прошу вас, подумайте на минуточку о ней. Может быть, ей
плохо, может быть, ей больно-а сказать об этом она не может. Она не может
глотать, уже несколько недель она не ела нормальной пищи; она истощена и,
если так будет продолжаться, может просто умереть от голода. Самое большее,
что нам удается, - влить в нее немного воды. Так или иначе, она умрет: все,
что мы можем, - подарить ей быструю и безболезненную смерть. В сущности, она
уже мертва - давно была бы мертва, если бы не современные антибиотики.
Послушайте, как она хрипит. Это бронхит, а за бронхитом придет пневмония.
Хотите, чтобы она еще и это испытала? Если сейчас я дам ей морфин, это
облегчит ее страдания; но она так слаба, что не переживет ночь. Поверьте,
мне случалось видеть смерть, случалось видеть убийство. Я чту жизнь, и если
женщина придет ко мне и попросит сделать ей аборт, я посоветую ей обратиться
к кому-нибудь другому. (Не сочтите за неуважение к вашему отцу, - поспешно
добавляет он, - он был прекрасный человек и, по всем отзывам, врач
замечательный, хотя, к сожалению, сам я не успел его узнать как следует.)
Так вот: ваша мать безнадежна, понимаете? Без-на-деж-на. Не думайте, что в
один прекрасный день, как в старых фильмах, войдет доктор с эликсиром в
бутылочке и скажет: "Ура, я изобрел лекарство". Она на смертном одре. Так,
ради бога, не мучайте ее, дайте ей спокойно уйти в мир иной.
- Зачем? - спрашиваю я сквозь слезы. - Вы думаете, ее там кто-нибудь
ждет?
- Лично я думаю - да. Во что верила ваша мать - не знаю. Но, поймите,
никто из нас не бессмертен. Когда жизнь окончена, должна наступить смерть.
Это закон природы.
- Вы еще будете мне говорить о законах? - ворчит Сэм. Но ворчит .скорее
по инерции, словно не в силах допустить, чтобы последнее слово осталось за
противником.
- Думаю, вам надо пойти домой и хорошенько все обдумать, - замечает
Мэри О'Дуайер. - Утро вечера мудренее.
Мы встаем и пожимаем доктору руку, и Сэм извиняется за нас обоих, за
нашу суровость. Перед уходом Муни ободряюще сжимает мое плечо, и мне
становится чуть легче. А потом он уходит домой, к жене.
Сэм живет в новой квартире, в районе доков. Мы входим в пустой гулкий
холл, поднимаемся на лифте, Сэм поворачивает ключ в замке, и мы попадаем в
футуристическую обстановку-некрашеные кирпичные стены, стальные колонны,
поддерживающие потолок, стулья, на которые смотреть приятно, а вот садиться
страшновато.
- Сэм, - спросила я, когда все это увидела в первый раз, - скажи
честно, сколько ты заплатил за такую вот изысканную простоту?
- Целое состояние.
Окна от пола до потолка выходят на реку. Сквозь серые низкие тучи
пробивается и озаряет воду тусклый свет. Перекрывая низкий рокот судовых
моторов, знакомо кричат чайки.
- Знаешь, почему мне сейчас особенно тяжело? - говорит Сэм.
- Почему?
- Всю жизнь я был защитником, а теперь должен стать судьей. Выслушать
мнения сторон и решить, кто прав. Это задача не для меня. А ты что думаешь,