"Бальтасар Грасиан. Критикон " - читать интересную книгу автора

- Я глядел на небо, глядел на землю, глядел на море, глядел на все
сразу и на каждую стихию в отдельности; каждый предмет приковывал мои взор,
я не мог оторвать от него глаз - смотрел, наблюдал, размышлял, восхищался,
созерцал и поглощал увиденное с неутолимой алчностью.
- О, как я завидую тебе! - воскликнул Критило.
- Какое невообразимое блаженство! Подобное счастье досталось лишь
первому человеку на земле - и тебе: впервые увидеть и восхититься величием,
красотою, гармонией, незыблемостью и многообразием всего сущего. Мы все
обычно лишены способности удивляться, ибо не видим ничего нового, а потому и
не задумываемся над тем, что видим. Когда вступаем в мир, духовные глаза у
нас закрыты, а когда открываем их для познания, привычка видеть вещи, даже
самые удивительные, отымает способность удивляться. Потому-то люди мудрые
всегда прибегали к помощи размышления, стараясь вообразить, будто впервые
появились на свет, вглядываясь в его чудеса, - ведь вокруг нас все чудо! -
изумляясь совершенству мира и искусно рассуждая. Иной человек, гуляющий по
восхитительному саду, рассеянно проходит по аллеям, не замечая диковинных
деревьев и разнообразных цветов, но стоит ему обратить на это внимание, и он
возвращается назад, чтобы снова и не спеша, пройти по аллеям, рассмотреть,
любуясь, одно за другим, каждое дерево, каждый цветок. Так и мы проходим
путь от рождения до смерти, не замечая красоты и совершенства мира, тогда
как люди мудрые возвращаются вспять, дабы насладиться всем сущим и
созерцать, словно видишь, впервые, то, что видел уже не раз.
- Больше всех посчастливилось мне, - сказал Андренио, - ибо после столь
сурового заточения мне дано было вдоволь насмотреться на все красоты мира.
- Да, тюрьма твоя была для тебя благом, - сказал Критило. - Благодаря
ей ты насладился всем сразу и с пущей жадностью - когда счастье даруется
щедро и по желанию нашему, оно двойное. Величайшие диковины, если легко
даются и всем доступны, теряют цену; самые удивительные явления, став
обыденными, уже не пользуются почетом; даже солнцу, и то доводится
скрываться на ночь, дабы утром восход его был желанен. Сколь различные
чувства, наверно, объяли тебя, сколь непривычные мысли! Душа твоя, думаю, не
знала ни минуты покоя, всему внимая и всему, любовь расточая! Дивлюсь, что
не скончался ты на месте от обилия, впечатлений, восторга, блаженства.
- Я полагаю, - сказал Андренио, - душа моя была настолько поглощена
тем, что видела и слышала, что просто не успела покинуть тело, - тысячи
новых предметов не только отымали, но и возбуждали ее силы. Тем временем
щебечущие герольды великого владыки света, которого ты именуешь солнцем,
увенчанного сияющей короной и окруженного телохранителями-лучами, призвали
мои глаза обратиться к нему с восторгом и благоговением. Медленно начало оно
восходить на трен хрустально-пенистых вод и в безмолвном, царственном
величии поднялось к центру небосвода, озаряя все создания земные сияющим
своим ликом. Тут я- вовсе обомлел и впал в забытье, вперив в него очи, - по
примеру мудрых орлов *.
______________
* Согласно поверью, из земных созданий только орел может прямо
смотреть на солнце.

- О, высокое, невыразимое блаженство, - воскликнул Критило, -:
созерцать бессмертное, божественное солнце, совершенную его красоту! Вот
радость, вот счастье, вот наслаждение, восторг, упоение!