"Бальтасар Грасиан. Критикон " - читать интересную книгу автора

- Изумление мое все росло, - продолжал Андренио, - но вместе с ним рос
и страх, ибо, столь желанное издали, солнце, войдя в зенит, показалось мне
грозным. Из всего виденного только оно заставляло меня опустить взор - и я
понял, что оно недоступно и нет ему равных.
- Среди прочих творений, - заметил Критило, - солнце ослепительней
всего отражает неизреченное величие божества *. Потому-то и называется оно
"царем светил" - с его появлением все прочие светила скрываются, и оно одно
царит в небе. В центре небесных сфер оно красуется на своем престоле -
средоточие лучей, неисчерпаемый источник света. В нем нет изъянов и,
единственное в своей красе, оно всегда неизменно. Благодаря ему мы все
видим, но само оно не дозволяет на себя смотреть, скрывая свей блеск и
охраняя свои тайны. Вместе с другими первоначалами оно влияет на земную
жизнь, даруя бытие всему живому, вплоть до человека. Щедро расточает свет и
радость, рассеивая их повсюду, проникая даже в недра земные; радует и
озаряет весь мир, все оплодотворяя и всему даруя силу; Оно - символ самого
равенства, ибо родится равно для всех, равно не нуждаясь ни в ком из тех,
кому светит, зато все под ним живущие признают, что равно в нем нуждаются.
Короче, оно - великолепнейшее творение, ослепительнейшее зерцало, в коем
отражается величие бога.
______________
* Здесь и далее Грасиан в картине разумного устройства вселенной
следует Луису де Гранада (1504 - 1588), знаменитому в свое время
проповеднику доминиканцу и духовному писателю, изложившему подобные взгляды
в прославленном сочинении "Введение в символ веры" (1582).

- Весь день, - сказал Андренио, - я и был поглощен им одним, созерцая
то его самое, то его отблески на воде, о себе забыв и думать.
- Теперь я не дивлюсь, - заметил Критило, - словам философа, который
сказал, что явился в мир, чтоб видеть солнце *. Правильно он сказал, хотя
поняли его дурно и обратили его истину в шутку. Мудрец хотел сказать, что в
солнце материальном он усматривает отражение иного, божественного. Рассуждая
разумно, надобно признать, что, ежели тень божества столь светозарна, каков
же должен быть свет, исходящий от несотворенного бесконечного
всесовершенства!
______________
* Слова, приписываемые древнегреческому философу Анаксагору (ок. 500 -
ок. 425 до н. э.).

- Но увы! - жалобно воскликнул Андренио. - Как обычно здесь, на земле,
великая моя радость обратилась вскоре в глубокую скорбь, когда я увидел
закат солнца, вернее, перестал видеть его свет; радость рождения сменилась
ужасом смерти, сияющий престол утра - могильным покровом ночи; солнце
потонуло в морских водах, а я - в море слез. Полагая, что боле никогда его
не увижу, я умирал от горя. Но вскоре меня воскресили новые восторги - в
небе я увидел мириады светочей, словно небо желало меня развлечь,
развеселить. Поверь, зрелище это было не менее сладостным и, пожалуй, даже
более увлекательным в своем разнообразии.
- О, великая мудрость Господа! - сказал Критило. - Он сумел и ночь
сделать прекрасной, дабы ночь в красоте не уступала дню. Пошлое невежество
наше наделяет ее всякими неподходящими эпитетами, именуя мрачной и страшной,