"Джон Гришем. Золотой дождь" - читать интересную книгу автора

управлялся со многими судебными исками подобного рода и знаю досконально
все и вся о страховых компаниях. В документе указаны имена двух клиентов,
которым в случае необходимости должны быть выплачены страховки, - Донни Рей
и Ронни Рей Блейк. У обоих одна и та же дата рождения.
- Извините за выражение, но это шайка сукиных детей.
- Как большинство страховых компаний, - произношу я задумчиво, и Дот
улыбается - ей смешно. Я завоевал ее доверие. - Итак, вы оплатили этот
полис пять лет назад?
- Да, примерно. Я всегда вовремя платила взносы. И никогда ни черта от
них не получала, и вот Донни Рей заболел.
Я студент, и страховки у меня нет. Нет у меня ни одного полиса - ни на
жизнь, ни на здоровье, ни на автомобиль. Да я даже не могу купить новую
покрышку для заднего левого колеса моей маленькой разбитой "тойоты".
- И вы сказали, что он умирает?
Она кивает с зажатой между губами сигаретой.
- Острая лейкемия. Заболел восемь месяцев назад. Доктора дают ему год,
но он столько не проживет, потому что Ронни не может отдать свой костный
мозг для пересадки. А сейчас, наверное, уже поздно.
Она произносит "мозг" как "мазг".
- Пересадку? - переспрашиваю я сконфуженно.
- Так вы ничего не знаете насчет лейкемии?
- Да нет, кажется.
Она цокает языком и округляет глаза, словно я законченный идиот, затем
долго и печально затягивается. Выдохнув достаточно дыма, она говорит:
- Мои мальчики - двойняшки, понимаете? Так что Рон, мы его так зовем,
потому что ему не нравится его имя Ронни Рей, прекрасный донор для
пересадки своего костного мозга брату-близнецу. Так говорят доктора. Но
дело в том, что такая пересадка стоит где-то около ста пятидесяти тысяч
долларов. А у нас таких денег нет, понимаете? И страховая компания должна в
таком случае заплатить, потому что так указано в полисе, это их
обязанность. Но эти поганцы, сукины дети, говорят, что не обязаны. Так что
теперь Донни Рей по их милости умирает.
Она удивительно точно передает суть дела.
Все это время мы не обращаем внимания на Бадди, но он старательно
слушает. Он медленно снимает свои толстые очки и вытирает глаза волосатой
тыльной стороной левой руки.
Великолепно. Бадди плачет. Боско хнычет у дальнего конца стола. И
клиент Букера, снова охваченный сознанием вины и раскаянием или еще по
какой-то горестной причине рыдает, закрыв лицо руками. Смут стоит у окна,
смотрит на нас и, несомненно, недоумевает, какие это советы даем мы нашим
клиентам, что настраивает их на столь плачевный лад.
- А где он живет? - интересуюсь я, просто чтобы спросить и получить
ответ, который позволит мне на несколько секунд сосредоточиться на
царапанье пометок в блокноте и не обращать внимания на слезы.
- Он никогда не уходил из дома. С нами живет. Страховая компания не
приняла нашу просьбу еще и потому, что, говорят, раз он взрослый, он больше
не нуждается в опеке.
Я просматриваю бумаги и письма, посланные ими компании и ответные.
- А разве полис не кончается с возрастом, когда он уже не нуждается в
опеке?