"Мария Грипе. Сесилия Агнес - странная история " - читать интересную книгу автора

Наверняка они так и рассуждали. Догадаться нетрудно.
Взрослые вечно мудрят. Дети, когда лгут, выдают себя чуть ли не сразу,
они не такие хитрые. А взрослые верят в свою ложь. Или в свое право лгать.
Детям в этом праве отказано. Их ложь просто-напросто постыдна. А ложь
взрослых всегда имеет оправдание. Взрослые лгут исключительно из
деликатности, сочувствия или благоразумия, так что ложь у них всегда чистая,
возвышенная.
Во всяком случае, именно это они старательно внушают детям.
Впрочем, Нору на это уже не купишь. И Дага тоже. Только вот выводить
взрослых на чистую воду ужасно неприятно. Особенно когда они якобы желают
добра. Потому-то ей зачастую приходилось делать хорошую мину при плохой
игре.
Однако ж они с Дагом помогали друг другу разобраться, понять что к
чему, как только замечали, что кто-нибудь норовит переиначить реальность.
Будь они братом и сестрой, возможно, им было бы не так легко. Но, играя в
семье разные роли, они могли смотреть на вещи с разных сторон.
После поездки на кладбище было вправду замечательно, что рядом есть
Даг. Ведь долгое время она чувствовала себя в обществе Андерса и Карин очень
неловко. Ей казалось, они ждут, что она будет и выглядеть, и вести себя
по-особенному.
Как-никак побывала на могиле родителей! Разве это не должно на ней
отразиться?
Речь шла не только об Андерсе и Карин. Норе казалось, все смотрят на
нее испытующе. С каким-то тягостным ожиданием в глазах.
Всем вдруг понадобилось, чтобы она вошла в роль горюющей сиротки.
Раньше было наоборот. Тогда ей приходилось изображать беззаботность и
неведение, разыгрывать этакую "бедную малышку", которую втайне жалели. А
теперь изволь рыдать на груди у всех и каждого.
Ни за что!
При виде той могилы в ней самой ничто не дрогнуло. Но для других ее
визит на кладбище явно стал поворотным пунктом. Отныне дозволены и
повлажневшие глаза, и слезливые голоса. Любое обращенное к ней слово как бы
тянуло за собою маленький горестный знак вопроса.
Очень неприятно. Сердце леденело.
"Пойми, дружок, тебе же будет легче, если ты выплачешься", - вздохнул
как-то раз один из самых жалостливых голосов.
Даг был тогда рядом, и Нора услышала, как он фыркнул. Она стояла,
чувствуя на себе влажные взгляды и едва сдерживая смех. Щека уже дергалась.
Даг схватил ее за плечо и потащил прочь. Давясь от хохота, взвизгивая, они
убежали.
С тех пор эта фраза - "Пойми, дружок, тебе же будет легче, если ты
выплачешься" - стала у них поговоркой в безвыходных ситуациях.
Тогда же кое-кто решил, что необходимо снабдить Нору сведениями о маме
и папе. Наверно, хотели подарить бедной сиротке толику прошлого, наделить ее
должными воспоминаниями о покойных.
Они явно думали, что у нее нет собственных воспоминаний. Даже не
спросили, перед тем как взяться за дело.
Годами обходили маму и папу молчанием, а теперь вдруг стали поминать их
по всякому поводу и без повода. Постоянно твердили о разных трогательных и
смешных вещах, какие они говорили и делали. Послушать их, так мама с папой