"Мария Грипе. Сесилия Агнес - странная история " - читать интересную книгу автора

были этакие бодрячки, нестерпимо сентиментальные и болтливые.
Вдобавок слишком хорошие для этого мира. Прямо ангелы с крылышками.
Потому и погибли так трагически.
И фотографии они тоже притаскивали. Дурацкие снимки, изображавшие их
самих вместе с мамой и папой. На пикниках, в лодках и автомобилях, на
вечеринках и на пляжах. Смеющиеся и неузнаваемые лица, которыми они
назойливо стремились ее заинтересовать.
Таким вот манером у Норы отняли собственные ее воспоминания. Думали
обогатить ее память, а вместо этого стерли маму и папу, превратили в
туманные, расплывчатые тени, которые отступали все дальше и дальше. Вот чего
они достигли.
У всех других воспоминания просто замечательные. А у нее блеклые,
жалкие - ни в какое сравнение не идут. Ей приходилось драться изо всех сил,
чтобы сохранить крупицы собственных воспоминаний.
Папина рука, крепко обнимающая ее на высоком мосту. Его ноги рядом с ее
среди желтой листвы. Его глаза вечером, когда он шепчет "доброй ночи".
Сияющее лицо мамы, когда утром она поднимает штору и кричит, что на улице
идет снег. Смех в ее глазах, когда она шутит. Ее улыбка...
Эти картины принадлежали ей одной, их нельзя стирать и подменять
ухмыляющимися фотографиями. Тех, кто делал подобные попытки, встречал резкий
отпор - она разом ощетинивалась, становилась "противной нахалкой".
Какой бы скудной и жалкой ни казалась реальность, она все равно в
тысячу раз замечательнее их выдуманных историй, которые рассказывали о ком
угодно, только не о маме и папе.
Со временем стало полегче. Запасы воспоминаний, видимо, начали
иссякать. Да и устали они от ее безразличия. "Странная девочка", слышала
она; правда, нашлись и такие, что непременно норовили с нею поквитаться.
"Гляньте-ка! Мизинец у Норы кривой, точь-в-точь как у ее мамы! "
Замечание вроде бы невинное. Однако в устах говорящего кривые мизинцы
означали, что у человека "преступные наклонности". Об этом Нора узнала еще
раньше, от того же лица. И прекрасно понимала, что преступные наклонности в
мизинцах не прячутся. Речь о ней самой, это у нее преступные наклонности.
В другой раз выяснилось, что у нее папин "легкомысленный затылок". А
легкомыслие - очень плохая черта. И папин "упрямый подбородок" тоже ей
достался. Опять-таки ничего хорошего.
Преступная, упрямая, легкомысленная - вот она какая.
И все это Нора унаследовала от своих ангелоподобных родителей. Как одно
вяжется с другим, доискиваться вообще не стоит. Но если она и не знала
раньше, что такое лицемерие, то теперь узнала в полной мере.
Пусть только попробуют соваться со своими объятиями и лить слезы - она
им покажет!
К Андерсу и Карин это не относилось. Они никогда не пытались сбагривать
ей всякие там слащавые воспоминания. Если не считать поездки на кладбище,
которую изначально и затеяли-то не они, Андерс и Карин были людьми добрыми и
чуткими. Это Нора знала.
И все же она невольно ловила себя на гадких мыслишках. Особенно о
Карин, причем совершенно незаслуженно. Только совесть потом грызет, но над
своими мыслями она не властна, к сожалению.
Есть такое выражение: "пригреть змею на своей груди".
Иногда Нора думала, что она и есть змея, которую пригрела Карин.