"Мария Грипе. Сесилия Агнес - странная история " - читать интересную книгу автора

Ложь, кругом сплошная ложь. Обман, в котором участвовали все. И она
тоже.
Лишь спустя много времени она поняла: ей следовало заставить всех
признать, что мамы и папы нет в живых. Что она в самом деле имела полное
право узнать, как все произошло, имела право горевать и плакать.
Когда Нора наконец это уразумела, было уже поздно. Мама и папа стали
чужими существами.
Однажды, вскоре после того как она пошла в школу, Андерс и Карин взяли
ее в небольшое путешествие. В другой город. Цветы и свечи они захватили с
собой и проехали прямо на кладбище.
Сумрачный осенний день. На могилах трепетали огоньки зажженных свечей.
Наверно, был праздник Всех Святых.
Сперва они навестили могилу родителей Андерса, поставили цветы в вазу,
зажгли свечи. Постояли там, глядя на огоньки, и Андерс немного рассказал о
своих маме и папе.
Нора думала, что после они, как обещано, пойдут в кондитерскую, но
вместо этого Андерс дал ей две свечи и сказал:
"А сейчас, Нора, мы навестим могилу твоих родителей и зажжем свечи для
них".
Этого ей никогда не забыть. В тот миг она ненавидела Андерса. Все ее
существо застыло, заледенело. Но пришлось идти.
Могила мамы и папы?
Конечно, где-то у них должна быть могила, хотя Нора никогда об этом не
задумывалась.
Она сама не знала, чего ждала. Могила, по крайней мере, выглядела как
большинство других на кладбище. Серый четырехугольный камень, а на нем -
имена мамы и папы.
Она поставила одну свечу, но со спичкой замешкалась. Зажгла ее лишь
после нескольких попыток. И свеча наконец загорелась.
"А вторую свечу не зажжешь? " - донесся до нее голос Карин.
Ледяные руки не слушались, она закопалась, пришлось Андерсу помогать.
Теперь на могиле горели две свечи, и опять Карин мягко сказала:
"Видишь, как хорошо: одна свеча для мамы, другая - для папы".
Но в сердце у Норы был холод, она чувствовала, что злится.
"Да, ложечку за маму, ложечку за папу", - услышала она свой голос. И
звучал он очень недружелюбно.
Она заметила, как они переглянулись. У Андерса на лице читалось
удивление, а Карин шагнула к ней и выглядела так, будто вот-вот заплачет.
Нора отвернулась.
Сейчас уже поздно горевать по маме и папе. Своим молчанием они
давным-давно отняли у нее все горестные чувства. Но само горе осталось.
Избавить ее от этого никто не мог, при всем желании. Она чувствовала себя
обворованной, не избавленной.
Только вот сказать об этом не смела. Трусила, как все.
И опять-таки даже намекнуть не решалась, что понимает: на кладбище они
наверняка поехали по совету родни. Мол, теперь, когда девочка ходит в школу,
будет лучше, если она вполне осмыслит, что родителей действительно нет в
живых. Глядишь, в классе начнут задавать вопросы, любопытничать. А это
тягостно и неприятно. Лучше выложить карты на стол.
Небольшая поездка на кладбище в День Всех Святых. Прекрасная мысль!