"Мария Грипе. ...И белые тени в лесу ("Каролина" #2) " - читать интересную книгу автора

Пришлось признать, что кулек наш. Молодой человек переложил его на
другое место и сел.
- Я уверена, что в другом купе вы могли бы устроиться с большим
комфортом, - снова заговорила я, но он, конечно, уже уткнул нос в книгу и не
удостоил меня даже взглядом. Впрочем, он и раньше на меня не глядел.
Он был из всезнаек, скорее всего первый ученик в школе и настоящий
зубрила. Похоже, очень близорукий. Хоть он и был в очках, но книгу держал
под самым носом. При этом молодой человек был строен, высокого роста, одет
элегантно и производил бы не такое дурное впечатление, не будь он таким
деревянным и словно застегнутым на все пуговицы.
Волосы, причесанные мокрым гребнем, лежали гладко, словно шерсть у
кошки, которая только что облизалась. На подбородке виднелся пластырь,
слегка стягивавший кожу. Наверно, он пытался сбрить пробивающийся пушок и
порезался. Вряд ли у него росла настоящая щетина, потому что выглядел он еще
совсем мальчишкой. Если бы Каролина была тут, нам бы стоило большого труда,
чтобы не рассмеяться. Однако молодой человек был совершенно неприступен: он
продолжал читать с важной миной на лице, отрешившись от мира и отгородившись
от меня очками.
Как же его спровадить?
По доброй воле он не уйдет.
И что скажет Каролина? Ведь она нарочно просила позаботиться о том,
чтобы купе никто не занял. Она, должно быть, просто выйдет из себя, когда
увидит его здесь, - при ее-то плохом самочувствии. Надо же, какой нахальный,
несносный тип. Нет, нужно избавиться от него до прихода Каролины.
Но как это сделать? Пытаясь что-то придумать, я нервно зашелестела
газетой. Как бы повела себя Каролина, окажись она на моем месте?
Прежде всего она бы не позволила делу зайти так далеко. Он бы вылетел
отсюда под фанфары, даже не успев переступить порог. Каролина бы сразу
перешла в наступление.
Но ведь я - не она.
Я не умею внушить к себе уважение.
К тому же мне страх как хотелось узнать, что он там читает. Оставаясь
верной привычке, я рисковала загубить все дело. Молодой человек сидел, низко
склоняясь над книгой, которая лежала у него на коленях, опершись на нее
обоими локтями и подперев кулаками голову. Окопался на славу. Подсмотреть
название книги не было никакой возможности.
Вдруг я почувствовала, что за мной наблюдают: два запотевших стеклышка
очков уставились прямо на меня.
Я быстро опустила глаза и зашуршала газетой.
- Газета, похоже, не слишком вас занимает, - послышался надтреснутый,
ироничный голос.
- С чего вы взяли?
- Иначе бы вы не пытались подглядеть, что я читаю. Чтобы удовлетворить
ваше любопытство, скажу, что эта книга - "Так говорил Заратустра" Фридриха
Ницше. Она требует исключительно вдумчивого чтения, а вот вы мне мешаете.
Я остолбенела. Этот тип сидел в углу, выпрямившись, как палка, и глазел
на меня сквозь очки. Я не могла видеть его глаз, но чувствовала, с какой
злобой и насмешкой он на меня смотрит; какая снисходительность, какое
сознание собственного превосходства слышалось в его голосе! И голос у него
какой-то петушиный. Он, должно быть, ломался, и молодой человек старался это