"Ольга Григорьева. Колдун " - читать интересную книгу автора

пустоту, устало подумал Первак и закрыл глаза.
- Сынок, сынок... - раздался где-то рядом тревожный голос матери.ервак
приподнял веки и зажмурился от яркого солнца. Где он? Что случилось? Зелень
леса качалась перед глазами, лицо матери маячило белым расплывчатым пятном.
- Ты зачем к ведьме ходил, сынок? - дотошно выпытывала она. - Не след
туда ходить. Вон она тебя, бедного, совсем заморочила...ервак помотал
головой, удивился:
- Мать, мы где?
- Как где? В печище нашем... Соседки мне сказали, будто ты к ведьме
пошел, вот я и выскочила тебя встречать, а коли что, так и защитить. Что ж
это сотворила с тобой ворожея?ервак нахмурился. Значит, и Кулла, и Встречник
- всего-навсего ведьмины шуточки? Он оперся на хрупкую материнскую руку,
опустился в грязный, подтаявший снег. Взгляд ненароком задел свежий шрам на
ладони, сомнения вновь затуманили разум.
- Это откуда? - спросил у матери.на отшатнулась, обеспокоенно положила
руку на лоб сына:
- Да у тебя, никак, жар... Ты ж недавно порезался, когда новый топор с
отцом ладил. Не помнишь, что ли?ервак снял ее руку со лба, прижался к ней
губами. Он не помнил. Ничего не помнил. Даже былой ненависти... И вспоминать
не хотел.
ГЛАВА 3
еохотно разомкнувшись, зеленые ветви елей выпустили путников на
пустынную, рассеченную посередке глубоким изгибом заснеженной реки поляну.
- Киба, - негромко сказал Егоша, поджидая выбирающуюся из-под лесного
полога сестру. - А Чоловки чуть дальше.
- Я помню, - вглядываясь вдаль огромными, глубоко запавшими глазами,
отозвалась та.гоша покачал головой. Последние дни пути дались Настене
нелегко. Она все чаще отказывалась от еды, кричала во сне, а порой начинала
бормотать что-то невнятное, уставившись в пустоту, словно каженница. Что
подкосило ее: утомительные блуждания по лесным тропам, долгие морозные ночи
под ненадежными елевыми лапами или тоска по родному печищу, - Егоша не
ведал, но страх за сестру бередил душу. Уж слишком хрупкой и нежной была она
дли вьюжных холодов сеченя.
- Я помню, - углядев его недоверчивый жест, повторила она. - Мать нас
сюда возила, когда маленькими были. Мы на лугу этом играли, а в Кибе, вон
там, где поуже, в воде плескались.
- Неужели помнишь? - удивился Егоша. Может, и не все, но Настена
припоминала верно.огда-то, очень давно, мать брала их с собой в Чоловки на
помочи. Здесь жил ее брат - дядька Негорад, маленький, щуплый и незлобивый
мужичонка. Сколько годков тогда сестре было? Два иль три...
- Помню... - еще раз подтвердила она и, неожиданно обернувшись к Егоше,
прошептала: - Як людям хочу.
- Я и сам хочу, - еле удерживаясь от обидной для сестры жалости,
ободряюще улыбнулся он. - Только пока мы до печища дойдем, ночь опустится.
Нехорошо добрых людей в столь позднее время тревожить. Лучше переночуем
здесь где-нибудь, а на заре отправимся в печище.астена понуро уронила
голову:
- Пожалей меня, братец... Не могу больше...т ее несчастного голоса у
Егоши где-то внутри застонала, разрываясь, невидимая жилка, брызнула на
сердце жаркой болью. Часто ли просила его сестра? За долгое время пути ни