"А.Ю.Григоренко. Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность " - читать интересную книгу автора

над ним издевался миссионер или священник, глумились мучительно, грубо,
публично, превращая храм в базарную площадь, и, в лучшем случае, дело
кончалось простым разрывом с господствующей церковью, в большинстве же
случаев - доносом по начальству, протоколом, розыском единомышленников, а
далее уже работало за "пастырей" уголовное законодательство. Подобное
отношение не могло привлечь сердца ищущих правды и истины к пастырям
господствующей церкви", которые и ныне остаются "сословием, предназначенным
лишь для выполнения церковной обрядности". Народ же не удовлетворяется ныне
одной формальной стороной религии, а требует религии одухотворенной, требует
проповедей не по тетради, а живого слова, возвышающего душу и подымающего
нравственно слушателя, пробуждающего в человеке духовное начало. Кто знаком
со сказыванием очередных проповедей, составленных по заранее
предначертанному шаблону, куда священник боится вставить свое лишнее слово,
кто вслушивается в эти проповеди, лишенные теплоты, живой веры и
жизненности, тому понятен стал трагизм положения священника, в котором жива
душа; и охлаждение во многих местах прихожан к обрядам и к хождению в
церковь не доказывает вовсе отсутствие религиозности, а является лишь
результатом неудовлетворенности и падения нравственного авторитета
господствующей церкви. Ведь теперь уже нельзя так халатно относиться к
запросам паствы, ибо пасомые найдут иное отношение к своим духовным нуждам в
другой церкви, куда доступ теперь совершенно свободен".57
Таким образом, В. Ясевич-Бородаевская, как и многие другие
либерально-демократические авторы того времени, возникновение сектантства в
России рассматривала как закономерный результат, как продукт внутреннего
развития народного духа, когда на смену не могущей удовлетворить выросшие
духовно-нравственные потребности людей старой религиозной идеологии приходят
новые формы духовного творчества человека, более соответствующие духу
времени. Эту позицию разделяют многие исследователи тех лет. По словам В.
Андерсона, "когда человечество начинает доживать известный период своей
исторической жизни, когда утомленное предшествующей борьбой оно начинает как
бы вянуть, для него необходима новая встряска, новые горизонты, новое
пространство для эмиграции, так сказать, приунывших духовных сил.
Зарождается новая "вера"... Закон прогрессивно и неизбежно должен
проявиться. Движение против религиозно обрядового формализма зиждется на
голосе человека, уме и порыве сердца".58
Аналогичной позиции придерживается еще один крупный исследователь
сектантства в России П. Н. Милюков. По его мнению, развитие религии,
независимо от того, где, в России, или в Западной Европе, подчинено
определенной внутренней логике развития религиозного духа. "Везде и всюду, -
писал он, - развитие религиозной мысли и чувства совершалось более или менее
однообразно: это однообразие мы можем констатировать эмпирически, в
ожидании, пока психологи дадут нам его научное объяснение. Не только в
православии, но и в христианстве, - и даже не только в христианстве, но и в
других монотеистических религиях, - процесс религиозного развития состоял в
постепенной спиритуализации религии, постепенном превращении религии обряда
в религию души"59.
По мнению Милюкова, именно эта внутренняя логика развития религиозного
духа любого народа как нельзя более убедительно доказывает "самобытный и
национальный" характер русского сектантства. Так, пишет он, русское
сектантство есть "не менее самобытный и национальный продукт, чем само