"Сергей Тимофеевич Григорьев. Сомбреро " - читать интересную книгу автора

скатывали по ней бочонки. На берегу уже лежали выгруженные плоские ящики,
в какие укладывают оружие. Испанцы работали, скупо перекидываясь короткими
словами. Фалалей молча принялся им помогать.
Покорный ослик с вьюком дожидался своей очереди, пощипывая сухую,
колючую траву. На бока ослику привесили на вьюке два бочонка. Не ожидая
поощрения, ослик пошел в гору по крутой тропе. Ящики подняли по двое на
плечи и понесли вверх.
Фалалею ничего не пришлось бы нести, но он выпросил себе ружье у
командира. Тот отдал. Взвалив ружье на плечо, закинув сумку с флейтой на
спину, Фалалей пошел вслед за всеми. Последним шел командир; он нес на
ремне, перекинутом через плечо, две большие оплетенные бутыли с вином.
Тропа шла круто все в гору. Сначала легкое, ружье делалось все
тяжелее и больно било Фалалея по ключице. Он перекладывал ружье с одного
плеча на другое, и оба плеча одинаково невыносимо ныли. Фалалей оглянулся
назад, на командира, ожидая, что тот его пожалеет и возьмет ружье обратно.
"Ни за что не отдам!" - решил ответить Фалалей и остановился, глядя в
лицо командиру. Тот улыбнулся строго и печально и молча указал глазами
вперед: они отстали. Фалалей двинулся догонять караван, браня и себя, и
ружье, и испанцев.
Одежда у всех запылилась. Солнце выглянуло из-за горы; сразу
сделалось жарко. Небесный покров растаял. Перышком сказочной жар-птицы
летело одинокое алое облако в глубокой синеве. Томила жажда, а ручеек
где-то, в глубине ущелья, невидимый и недоступный, звеня и журча, дразнил,
катясь по камням в соленое море...
В одном месте пришлось перейти через ущелье по узкому и зыбкому
мосту. Переходили по очереди. Сначала перешел со своей ношей ослик. За
ним - по двое испанцы с длинными ящиками на плечах. Когда все носильщики
перешли мост, командир взял Фалалея за руку, боясь, что тот сорвется в
пропасть с ничем не огражденного моста. Фалалей вырвал руку. Спокойно
перешел по зыбкому мосту, даже заглянул в темную глубину ущелья - это не
страшнее, чем сидеть на клотике грот-мачты, свесив ноги.
За мостом командир велел каравану отдохнуть. Ослика разгрузили. Он
начал жалобно кричать: его тоже мучила жажда. Испанцы расселись на ящиках,
достали из сумок серый хлеб и оловянные стаканы. Командир налил каждому
вина из оплетенных бутылей. Свой стакан он подал Фалалею. Кривым складным
ножом он отрезал Фалалею половину своего хлеба и закурил сигару.
Фалалей поступил, как все: ломая и макая черствый хлеб в вино, ждал,
пока кусок набухнет, и ел. Вино было легко и приятно. Стакана оказалось
довольно, чтобы совсем пропала жажда. Фалалею сделалось весело. Когда
Фалалей съел весь хлеб, принялся за еду и командир. Дали хлеба, смоченного
в вине, и ослику, что очень удивило Фалалея.
После отдыха караван пустился дальше в том же строю. Только командир
поменялся с Фалалеем ношей: он взял себе ружье, а Фалалею отдал бутылки
из-под вина - они обе опустели.
Идти стало легче. Да и тропа расширилась, пошла полого вниз, по бокам
ее, в камнях, зазеленела трава, запестрели цветы... Летали бабочки, на миг
приникая к цветам. Носились пулями шмели и пчелы.
Ущелье расступилось. И взору Фалалея предстала изумрудная долина,
похожая на огромную плоскую чашу, окруженная соснами. Их вершины
напоминали пламя, раздуваемое ветром. Край долины обступили серые скалы. И