"Сергей Тимофеевич Григорьев. Детство Суворова " - читать интересную книгу автора

Мальчик, вскрикивая, поощрял коня, повернул с дороги и вынесся на вершину
холма. Из-за леса глянуло румяное солнце.
Осадив Шермака, седок потрепал его по взмыленной шее и, вольно дыша,
оглядывал даль. Его взорам предстала земля, похожая на взбудораженное
бурей и вдруг застывшее море. Гряды холмов уходили до края неба, как
волны. Темные еловые боры по долам синели, а гребни волнистых гор,
казалось, были покрыты пеной березняков и осинников. Местность была
прекрасна печальной, тихой и нежной красотой, но ничем не могла напоминать
грозные горы, до неба увенчанные снеговыми шапками, и бездонные пропасти
Альп с их кипучими стремнинами.
А в ушах Александра стоял шум и звон. Слышался ропот оробевших воинов
Ганнибала перед вступлением в горы Альпийские, рев горных потоков,
нестройный гам обозов и боевые крики...
Александру чудилось, что ночью была явь, а теперь он видит сон.
Мальчик снова сжал бока коня коленками и хлестнул нагайкой. Жеребчик
взвился и помчался с бугра по жнивью вниз. Холм кончался крутым и высоким
обрывом. Внизу внезапно блеснула светлая полоса воды. Александр не держал
коня. На краю обрыва Шермак, привычный к повадкам седока, сел на задние
ноги и поехал вниз. Из-под копыт его катилась галька, передние зарывались
в желтый песок...
Конь и всадник скатились до самого заплеса, и Шермак остановился.
Ноги коня вязли в мокром илистом песке. Шермак переступал ногами,
выдергивая их из песка со звуком, похожим на откупоривание бутылки.
Александр взглянул вверх. Круча такова, что он не мог бы вывести коня
обратно и на поводу. Шермак храпел, устав выдергивать ноги из ила. Ничего
не оставалось иного, как переплыть реку, хотя можно было простудить
разгоряченного коня. На той стороне берег сходил к реке отлогим лугом.
Седок понукал коня. Конь поплыл. Ноги Александра по бедра погрузились в
воду. Александр скинулся с коня и поплыл рядом, держась за гриву...
Конь вынес Александра на лужайку, отряхнулся и стал, ожидая, что еще
придумает его своенравный седок. Александр промок совершенно. Ему
следовало бы раздеться, развесить мокрое платье по кустам, чтобы
обсушиться, — солнце уже ласково пригревало. Александр так бы и поступил,
но конь вдруг закашлял: мальчик испугался, что Шермак простудится от
внезапного купания и захворает горячкой. Надо было его согреть. Не думая
более о себе, Александр вскочил снова на коня, погнал его в гору, а потом
по знакомой лесной дороге к паромной переправе, чтобы вернуться домой.
Конь скоро согрелся на бегу, но зато, по мере того как высыхала от ветра
одежда Александра, сам всадник застывал: руки его костенели, ноги в
коленях сводило судорогой... Боясь свалиться с лошади, Александр все
погонял коня, и они достигли переправы в ту самую минуту, когда
нагруженный возами с сеном паром готовился отчалить. Александр спешился и
ввел коня на паром...
— Эна! — сказал старый паромщик. — Да это, никак, Василия Ивановича
сынок! За почтой, что ли, скакал? Чего иззяб-то? Ляг, возьми тулуп,
накройся.
Александр лег меж возов, и старик укутал его с головой овчинным
тулупом.
Переправа длилась короткое время, и все же Александр успел согреться
и заснуть. Насилу его добудился паромщик: