"Сергей Тимофеевич Григорьев. Детство Суворова " - читать интересную книгу автора

которыми следовала вскоре вся армия. Нумидяне побежали нарочно. Римляне за
ними погнались. Был в тот день туман очень холодный, да и выпало много
снегу. Римские воины перезябли. Преследуя нумидян, они вступили по грудь в
воды реки, и их руки так оледенели, что трудно им было удержать свое
оружие. К тому же они были голодны, потому что весь тот день не ели, а
день уже клонился к вечеру.
Не то было со служивыми у Ганнибала. Они рано, по его приказанию,
зажгли перед своими ставками огни и вымазали все свое тело маслом, данным
на каждую роту, дабы было у них оно гибким и к простуде стойким. Также и
поели они исподволь и не торопясь. Видимо здесь, как велико преимущество,
когда полководец сам за всем смотрит и все предвидит...
Заманив римлян на свою сторону реки, Ганнибал ударил на них в тыл
спрятанным в засаде отрядом. Римские легионеры были опрокинуты в реку.
Остальные погибли, растоптанные слонами или конницей. Перед Ганнибалом
открылся путь на Рим через Апеннинские горы».


Наступало утро. Дом пробуждался. Александр погасил свечу, снял с окна
одеяло и выглянул во двор. Серел рассвет. Над лесом едва начинала алеть
заря. На деревне пистолетом щелкал пастуший кнут. В приспешной избе* жарко
пылала печь, из волока избы тянул серый дым. Дядька Александра, Мироныч,
на дворе сосвистывал и сажал на цепь псов.
_______________
* П р и с п е ш н а я  и з б а — изба для дворовых людей.

Скрипнула дверь родительской спальни внизу. Завозилась мать, запищала
разбуженная Аннушка. Александр быстро оделся, сбежал вниз и сенями
выскочил на двор, боясь, чтобы его не предупредил отец.
Через росистую траву двора Александр, босой, перескочил прыжками и
распахнул дверь в приспешную. Там уже завтракало несколько дворовых,
собираясь на ригу — молотить. Стряпка пекла оладьи.
— А, барабошка! — сказала она ласково, увидев Александра. — Раньше
батюшки поднялся. Молотить, что ли?..
Александр, не отвечая, поплескал на руки и лицо холодной водой из
глиняного рукомойника, утерся тут же висевшей холстиной и попросил:
— Анисья, дай оладышек...
— Бери прямо со сковородки.
Оладышек обжигал пальцы, Александр, разрывая его на части, торопливо
жевал.
Из приспешной избы Александр выбежал во двор; из конюшни, где уже
стучали копытами, требуя корма, кони, он вывел любимого своего жеребенка
Шермака. Не седлая, Александр обратал коня, сорвал с гвоздя нагайку,
разобрал поводья, вскочил на Шермака и ударил по бокам коленками.
Жеребенок дал «козла» и, обернувшись на задних ногах, вынес вихрем со
двора.
— Александр! Куда? Не кормя коня? — грозно крикнул с крыльца вышедший
в эту пору отец.
Сын его уже не слышал. Жеребенок через убогую деревню, распугав гусей
и уток, вынесся в гору по дороге в лес.
Ветер свистал в ушах Александра, ветки хлестали по лицу и плечам.