"Николай Федорович Григорьев. Избранное. Повести и рассказы " - читать интересную книгу автора

Нижний на заурядный губернский город. Не опрометчиво ли?..
- Я позволил себе, - сказал Садоков, все еще надеясь на силу своих
доводов, - извлечь из несгораемого шкафа, чтобы освежить в памяти... - Тут
он взял со стола папку: это был прошнурованный, с выпущенной наружу
сургучной печатью послужной список Ульянова. - Позвольте перелистать? Вы,
Илья Николаевич, службу начали в Пензе. Читаю: "...тысяча восемьсот
пятьдесят восьмой год, Пензенский дворянский институт". За усердие в
преподавании "денежная награда в сто пятьдесят рублей..." Следующий, тысяча
восемьсот пятьдесят девятый год. Ревизия из Петербурга. В итоге ревизии
сенатор Сафонов отметил вас "за отличное ведение своего дела"... В тысяча
восемьсот шестьдесят втором году институту не повезло. Нагрянул с ревизией
Постельс и, как у него водится, от учебной работы заведения камня на камне
не оставил. После него, как после Батыя... Но был там педагог, которого
даже Постельс вынужден был похвалить. Не помните такого? - И Садоков поднял
лукавый взгляд на Ульянова. - "По математике и физике успехи учеников
достаточные: преподаватель Ульянов с усердием занимается своим предметом".
Осталось перечитать поощрения, которыми вы удостоены у нас в гимназии. Или,
быть может, они еще свежи в вашей памяти? - закончил директор не без яда.
Потом сказал:
- У нас в гимназии, Илья Николаевич, в непродолжительном времени
предвидится вакансия на должность инспектора... - Но посмотрел Ульянову в
глаза и безнадежно махнул рукой.


* * *

Еще в Нижнем, принимая должность инспектора народных училищ, Ульянов
спрашивал себя: "А подготовлен ли я, человек городской, к работе в
деревне?" И это стало предметом его немалой озабоченности.
Гимназические учителя подтрунивали над коллегой: "Полноте, Илья
Николаевич, мудрствовать, какие еще там деревенские проблемы! Вы
многоопытный педагог, да еще удостоенный ученой степени кандидата. И
меняете кафедру гимназии на деревенскую школу грамоты - в чем же тут
проблема?"
Илья Николаевич отмалчивался и продолжал собирать сведения о
Симбирской губернии. Проведал, что хороши тамошние глины: развито гончарное
дело, кирпичное, и записал себе в тетрадку, в каких именно уездах следует
приобретать кирпич при постройке школьных зданий.
В южной части губернии строительный лес плохой, это он тоже заметил
себе. Напротив, бревно и тес отличного качества на севере и в
северо-западном углу губернии. Здесь сосна мелкослойная, сто-двести лет
простоит в срубе; встречается даже мачтовый лес, который берут волжские
корабельщики. И Ульянову подумалось, что, быть может, на мачтах симбирской
заготовки развевался мятежный флаг и Разина, и Пугачева.
Во всяком случае, Емельян Иванович поусердствовал на сибирских
землях - недаром Пушкин, работая над "Капитанской дочкой", приезжал в
Симбирск, где интересовался архивами, да в его пору можно было встретить
здесь еще и живых свидетелей пугачевских дел.
Как-то в майском номере "Журнала министерства просвещения" за 1869 год
он наткнулся на отчет о состоянии народных школ, в котором была упомянута и