"Григорий Исаевич Григоров. Махно" - читать интересную книгу автораноски и роман Тургенева "Рудин". Когда я начал перелистывать книгу, выпала
записка. Это было нежное и трогательное письмо. Наташа писала о своем состоянии, о неудачном замужестве. Она сообщила, что моя мама получила от кого-то 3000 руб. для моего выкупа. Заканчивалось письмо Наташи уверением в глубокой преданности мне и моим идеалам. В 19 лет я уже понимал, что немало было выходцев из привилегированных сословий, отдавших свою жизнь за интересы народа и за свободу. Среди этих "отщепенцев" было немало женщин. Наступила тишина, я растянулся на полу, чтобы немного собраться с мыслями, как много может дать один лишь день. Я мало думал о том, что ночью меня могут снова вызвать на допрос, подвергать пыткам. Мозг был взбудоражен письмом Наташи. С самого моего отрочества, с юношеских лет меня занимал вопрос: почему состоятельные люди, выходцы из дворянской и буржуазной среды не довольны своим положением. Эти представители "эксплуататорских классов" не только примыкали к революционерам, но становились вождями широких народных масс. Вспомнил я Дубровского из одноименного романа Пушкина, вспомнил Артура -- Овода -- и мне становился понятен образ Наташи. Ночь прошла благополучно. Утром меня разбудил казачок, он принес мне сытный и вкусный завтрак и снова сказал шепотом: "Барыня прислали". У меня в камере скопилось много продуктов, я очень жалел, что со мной не было рядом артиста Ставрогина, он всегда жаловался на голод. Мне же есть не хтелось. Через решетку я увидел свою мать и сестру, на сей раз они не плакали, даже Наташа Зарудная знала в пршлом мою семью, иногда приходила к нам домой. Мне тоже казалось, что можно на что-то надеяться, может быть, на взятку. Мама и сестра привезли с собой 3 тысячи рублей и через часового мастера вели переговоры с хорунжим Мокиным. Вдруг все мечты о свободе распались. Через казачка я получил записку от Наташи, она сообщала, что мое дело передано на рассмотрение в Екатеринославскую контрразведку в связи с доносом Ивана Должкового, Екатеринослав требует моего перевода туда. Наташа Зарудная меня утешала, умоляла верить в лучшее, уверяла, что сама поедет в Екатеринослав и постарается использовать свои связи. Всю ночь я глаз не сомкнул. Рано утром за мной прибыл конвой, и я снова двигался по рельсам. За мной, буквально по пятам, шли три женщины: мать, сестра и Наташа. На вокзале было много народу, больше военных. Медленно подошел поезд, в нем был один столыпинский вагон, сквозь решетку смотрели изможденные лица арестованных, их везли, как и меня, из разных мест в Екатеринослав. Меня втолкнули в первый сектор столыпинского вагона, в котором находилось 10 мужчин различного возраста. Менялся паровоз, поезд продолжал стоять. Я смотрел сквозь решетчатое окно и увидел трех женщин, они плакали и махали мне своими платочками. Поезд тронулся, мне казалось, что навсегда я расстаюсь с любимыми существами. Теперь моя камера в комендатуре казалась отрадой -- ведь рядом была Наташа и мои близкие. Но с этим покончено навсегда, я прощался со всеми иллюзиями. В моем воображении |
|
|