"Николай Грибачев. Здравствуй, комбат! (Повесть-быль военных лет) " - читать интересную книгу автора

- Не... не... не...
- Успокойтесь, мамаша. Разве не видите - свои?
Стала отходить, на глазах появились слезы. Зашептала тревожно:
- Немцы только что от меня выскочили. Человек двадцать.
В самом деле, на полу возле ушата с помоями еще дымился окурок
сигареты, на который мы сначала не обратили внимания. Ординарец Косовратова
метнулся на улицу, порыскал вокруг двора, вернулся.
- Нету. Метель такая, что ничего не видать.
- Черт с ними, - махнул рукой Косовратов. - Им сейчас не до нас, нам -
не до них.
По пути к Кружилину, который мы с трудом нащупывали по следам танков и
артиллерийских тягачей, нас ожидала еще одна встреча. В хуторе, построенном
в один порядок, - а может, это была лишь одна из его улиц, ночью не
разобрать, - все окна в хатах были освещены, будто пытались высмотреть: что
там, в степи, делается в эту ночь? Кто, убитый, медленно заносится снегом,
приобретая до весны белую могилу? Кто, смертельно раненный и не замеченный
товарищами в горячке боя, напрасно просит о помощи под низким серым небом
без единой звезды? Мы так давно отвыкли от освещенных окон, что они рождали
и праздничное изумление, и недоумение одновременно. От одной из калиток
отделился и вышел в полосу света сивый, как дым, дед в латаном полушубке и в
шапке с одним висячим ухом. Растопырив руки и мелко перебирая кривоватыми
ногами в стоптанных валенках, кинулся нам навстречу:
- Товарищи казачки, один минут. Дело есть!
- Какое дело, дед?
- Военное, казачки, а то чего бы и останавливать. Пленных имею, сдать
положено.
- Какие еще пленные?
- Итальянской нации.
- Да откуда они у вас?
- Самолично взял... Забегли на огонек, полохливые такие, в снегу до
макушки. Я и крикни на них: "Ага, взяло кота поперек живота!" Гуркотню-то мы
весь день слыхали, так я и сообразил. А они на мое присловье черт-те что
подумали, руки вскинули... Ну, оружию их я на баз выкинул, самих же в
горницу запер и девку с ухватом на караул поставил. Теперь, значит, сдать
положено.
- Некуда нам их девать, дедушка. Держите до утра.
- Ну, раз пленные не к надобности, прошу зайтить пирогов отведать.
Старуха моя музыку вашу в безотрыв слушала, а как темнять стало, говорит: не
иначе наши прибечь должны, угощению ставить надо. Мучицу-то от нехристей
укрыли, так что прошу.
Мы посмеялись над сноровистым дедом, но от пирогов отказались, хотя, по
правде сказать, уже и оголодали. Посулили - не пропадут пироги, к утру
охотники найдутся.
- Окна-то для чего засветили? - спросил я.
- А как же? Свои пришли.
- Налетит фриц да бомбой шуганет.
- По такой завирухе не налетит. Сам казаковал, значит, с понятием.
В свете от окон узнал чернявого сержанта, который там, на высотах,
мечтал побывать за Доном. Лицо его мокро, губы полураскрыты, дышит шумно -
видно, тоже устал. Спросил: