"Зейн Грэй. Охотник за каучуком (вестерн)" - читать интересную книгу автора

преходящей для одного сердца, нерушимой - для другого; мимолетной, подобно
налетевшему ветру; прекрасной, страшной и неугасимой, как солнце.
При этом свете он увидел женщину - прародительницу жизни, источник любви,
основу радости, воплощение перемен - орудие природы, предназначенное для
осуществления непостижимых планов... всегда пленять мужчину изяществом и
красотой, чтоб завоевать его. сковать неисполнимыми, порабощающими навечно
желаниями. При этом свете он увидел себя совсем другим человеком: много
испытавшим, много ошибавшимся, но в конце концов преданным лучшему, что
жило в нем.
Мануэль направился к реке, держась в тени, деревьев; он шел осторожно,
тревожно оглядываясь. Он двигался весь день, покрыв расстояние в два раза
большее, чем когда спасался бегством в глубь джунглей.
Настала ночь. Он продолжал путь при свете звезд, пока их не скрыл туман.
Оставшуюся часть ночи он ходил вокруг дерева, подняв голову. Наутро солнце
встало с той стороны, которую он считал западом. Мануэль заблудился.
Прежде в подобных случаях его охватывал ужас; на этот раз все казалось
иным. Направившись в сторону, которую он считал верной, он быстро шел до
тех пор, пока от полуденного солнца не закипела кровь. Сочные листья и
сердцевина молодых пальм составляли его еду. Он освежал пересохший рот
соком растений. Затем он лег, укрывшись курткой, грудой веток, и заснул.
проснувшись, он с трудом пошел вперед, отмахиваясь от летающих насекомых.
Он вошел в густой лес и попытался найти дорогу назад, но не мог отыскать
ее. Болотная вода утоляла его жажду, а мясо змеи послужило пищей. Ягуары
выгнали Мануэля из лесу. Оказалось, что он идет по кругу; и в ночь, и в
последующий день, к которому прибавился еще один - все оказывалось
повторением того, что произошло накануне.
Дожди не приходили. В затихшем воздухе слышался лишь стук пальмовых
ветвей. Он казался Мануэлю похоронным звоном. Мануэль почти ослеп от
укусов насекомых, они заживо сдирали с него кожу; сознание туманилось, и
он наконец упал. Жужжащая туча насекомых, кружа, стала опускаться на него;
армии муравьев расползлись по телу. Красная слизь, оставляемая клещами,
каплями скатывалась на него, подобно ртути. Мануэль пополз вперед сквозь
жаркий кустарник. Он поминутно терял сознание и в бреду видел адские
костры. Острые языки пламени лизали его плоть, он вертелся в огне;
раскаленные искры впивались в мозг. Вниз, вниз - под разгоряченную землю,
сквозь горячие порывы огненного ветра! Казалось, горел подлесок джунглей,
деревья вызывали образы огненных столбов, пронзительно кричавшие обезьяны
напоминали чертенят, птицы походили на раскаленные угли; но над всем этим,
под всем этим, и сквозь все это неслась туча бесчисленных жужжащих
угольков, что кусались кроваво-красными зубами.
В то мгновенье, когда разум Мануэля уже угасал, разразился дождь; он
охладил охотника, смыл с него всех насекомых, утолил жажду и облегчил боль
в утративших зрение глазах. Затем тропический ливень умчался прочь,
оставив джунгли насквозь пропитанными водой. Мануэль шел вдоль
стремительного потока, который, как он полагал, выведет его к реке. В нем
вновь возродилась сила и желание сопротивляться.
С наступлением ночи он подошел к краю зарослей; подобно угрю скользнул в
траве, пробрался сквозь чащу тростника к воде. На противоположном берегу
мерцали огоньки. Поначалу он принял их за огненных мух, но тени от тел,
движущиеся против света, подсказали ему, что он наткнулся на стоянку