"И.Грекова. Фазан (Авт.сб. "На испытаниях")" - читать интересную книгу автора

слова, которые он знал. Добрый! Однажды Федя прямо спросил его: "А почему
вы подлец?" Китаец не понял и мелко-мелко закивал головой, как игрушечный.
Были тогда в обиходе игрушки: фарфоровые китайцы. Голова, вставленная шеей
в круглую дырку, не закреплена, качается. Ставился такой китаец на комод
или шкаф и кивал-кивал... Точь-в-точь Ходя.
Ходя не говорил по-русски, а Матреша, естественно, по-китайски, но
как-то они договаривались. Наверно, любили друг друга, хотя он, подлец, и
забывал ее и часто подолгу не приходил. Тогда Матреша распухала от слез и
вся исходила пением.
Матреша с Ходей - первый случай любви, с которым он встретился в жизни.
Он понял, что любовь - нечто опасное, роковое, горестное. Матрешина любовь
кончилась ужасно - она умерла. Загадочно, в страшных мучениях. Никто из
докторов не мог спасти. Как в песне про Марусю, которая отравилась:

Свезли ее у больницу,
Поклали на-а кровать,
Два доктора с сестрицей
Старалися-я спасать.

Не спасли. Из разговоров старших (опять подслушивал) понял: смерть
Матреши как-то была связана с ее любовью, с Ходей. Теперь-то Федор
Филатович понимал, что умерла она от неумелого, кустарного аборта, но
тогда был убежден, что от самой любви, что любовь - страшная и опасная
болезнь, от которой умирают...
Не было ли это предупреждением - в самом начале жизни! - чтобы не
шутить с любовью? А он шутил, играл... Впрочем, не-надо об этом. Лучше
опять разматывать нитку памяти о детстве - пусть рваную, всю в узелках.
Было и хорошее в Петербурге. Например, электричество. Там, дома (дом
все еще был "там"), были керосиновые лампы (чуть недосмотришь - коптит),
потом - керосинокалильные, с белой горелкой, казавшиеся чудом. А здесь
электричество! Лампочки "Осрам" с зубчатой сияющей нитью. Интересно было
забраться на стул, повернуть выключатель - и сразу светло! Любил
забавляться светом, хотя это и было запрещено. Его частенько дергало током
- то ли проводка была неисправна, то ли руки мокры. Ощущение дрожи,
какой-то трели в руках при ударе тока не было неприятным.
Уже тянуло на запрещенное... Но все-таки "еще нет"...


Понемногу обживались на новом месте. Появились даже приятели во дворе.
У него - мальчики Мишка и Титка, у Вари - девочки Нюшка и Душка. Играли
порознь, мальчики с мальчиками, девочки - отдельно.
Мишка с Титкой были смелые, боевые, метко плевались, искусно
подбрасывали деревянного "чижика". Не прочь были ругнуться, и довольно
крепко. Дома у Азанчевских ругань была строжайше запрещена; вместо "черт"
дети, даже наедине, говорили осторожно: "на букву че". "Пусть тебя на
букву "че" возьмет". А тут, во дворе, Мишка с Титкой такое выдавали, что
дух захватывало. Многие из этих слов он слышал впервые и не понимал.
Попробовал как-то спросить: "Что это значит?", но был беспощадно осмеян.
Глядя на Мишку с Титкой, начал поругиваться и он, сначала робко, а потом
все увереннее. Варя слушала его с ужасом, но, конечно, не ябедничала.