"И.Грекова. Фазан (Авт.сб. "На испытаниях")" - читать интересную книгу автора

их прекрасно. Фрукты - в изобилии.
Смешной случай - как-то в тропиках купил он для камбуза мешок картошки.
Оказалось - там апельсины... Обманули!
Домашняя еда его не соблазняла. Однажды подала ему Клавдия что-то
особенно лакомое, а он не доел, оставил на тарелке. После увидел в
зеркале, как она, крадучись, ела оставленное... Мысль о том, что Клавдия
недоедает, царапала душу, но он утешал себя, что скоро все наладится. Ведь
жизнь с каждым годом становилась лучше...
Все-таки он ей помогал. Взял, например, с собой в плавание кота. Чтобы
ей было полегче. Прокормить кота было проблемой.
Кота звали Шах. Красавец, редкостной масти: темный, но не черный,
лиловато-коричневый, с бежевыми подмышками, явно ангорских кровей. Не
хвост - опахало. Из-под кровати - почти на полкомнаты. Царский хвост.
Кот был капризный, причудливый. Не ел ничего, кроме сырой рыбы. А ее
достать было негде. По карточкам давали, но редко. Коту наплевать было на
карточки, он орал: рыбы, рыбы! Измучилась с ним Клавдия. Сперва надеялась,
что Шах, проголодавшись, начнет есть другое. Не тут-то было! Кот оказался
стоиком. Приходилось покупать рыбу на рынке по безумной цене.
Федор взял Шаха с собой в плавание. Кот сначала хандрил, страдал
морской болезнью, даже не во время качки, а в предчувствии. "Федькин кот
травит - быть шторму!" - говорили товарищи. Потом пообвык, обжился, стал
любимцем команды и кока, баловавшего его рыбкой...
Разборчив в еде, разборчив в привязанностях. Хозяина своего не любил.
Был суров. Широкое в висках, суженное книзу лицо напоминало Клавдино.
Загадочный желтый взгляд с вертикальной щелью зрачка... Кот словно шпионил
за хозяином - так ли себя ведет?
А он вел себя как обычно. Была у него на пароходе буфетчица Нюра -
милая женщина лет тридцати. Шах - агент Клавдии - невзлюбил Нюру. "Боюсь я
твоего зверюгу", - говорила она. И не зря. Однажды, когда они мирно
забавлялись в каюте, откуда-то сверху бросилось на них черное тело с
растопыренными когтями. Исцарапал, искусал котище их обоих.
После того в одном из портов продал Федор кота-шпиона французскому
матросу с помпоном на шапке, соблазненному редкостной мастью. И взял-то
всего ничего Вернувшись в Ленинград, соврал Клавдии, что кот сбежал сам,
пленившись роскошной жизнью за рубежом.
А Нюра после происшествия в каюту к нему больше не заходила. "Кончен
бал, погасли свечи", - сказала.
Ну что за ерунда помнится? Какая-то Нюра, какой-то Шах...
Лежать было мучительно. Выйти, выйти, выйти из своего тела! Оставить
его лежать, а самому выйти.
Физической боли не было. Все тело - как будто под местным наркозом. Но
лучше бы уж она была. Боль - это жизнь.
Тоска - это не боль. Это хуже боли.
Он спасался от тоски, уходя в детство. Но и оно было на исходе -
вот-вот кончится. Кончилось, в сущности, когда переехали в Петербург.



7