"Б.Д.Греков. Киевская Русь " - читать интересную книгу автора

подчинения Киеву и киевскому князю.
Сильвестр пользовался трудами своих предшественников, где уже были даны
некоторые схемы, полезные и для данного момента, нуждавшиеся только в
некоторой переделке. Сильвестр мог прочитать в Новгородской летописи рассказ
о том, как в Новгороде когда-то властвовали варяги и "насилье деяху
словеном, кривичем и мерям и чюди",[19] как эти угнетенные прогнали своих
насильников и "начаша владети сами в собе и городы ставити", как печально
оказалось для них отсутствие сильной власти, когда после изгнания варягов
они "всташа сами на ся воевать, и бысть межи ими рать велика и усобица и
всташа град на град, и не беше в них правды".[20]
Мы, к сожалению, не знаем, что было написано по этому предмету в еще
более старой киевской начальной летописи, тоже не дошедшей до нас. Во всяком
случае, Сильвестр в своем труде вычеркнул фразу новгородской летописи о
насилиях врагов, не поместил он также и рассказа о восстании новгородцев
против Рюрика, но использовал из трудов своих предшественников только то,
что казалось ему нужным. Отсутствие твердой власти приводит к усобицам и
восстаниям. Восстановление этой власти (добровольное призвание) спасает
общество от всяких бед. Спасителями общества в IX в. явились варяжские
князья, в частности Рюрик. Рюриковичи выполняли эту миссию долго и успешно,
и лишь в конце XI в. снова повторились старые времена "всташа сами на ся,
бысть межи ими рать велика и усобица". Призвание Мономаха в Киев летописцем,
таким образом, оправдано. Отсюда следовал и логически правильный вывод: долг
киевлян подчиняться призванной власти, а не восставать против нее. Усобица
слишком хорошо была известна киевскому обществу второй половины XI в.
Понятно, почему мы должны относиться к сообщениям и рассуждениям
Сильвестра весьма и весьма осторожно. Если даже он и передал нам факты,
насколько умел, добросовестно, то использовал их в своих целях,
соответственно осветив их.
Мы очень хорошо понимаем, почему летописец, поставивший в заголовке
своего труда тему о происхождении киевских князей, главное свое внимание
отдает Новгороду и варяжским князьям, и, в частности, князю Рюрику и его
преемникам.
Увлеченный своей идеей и устремив все свое внимание на север, южный
летописец поскупился на факты этого периода своей южной полянской истории,
издавна связанной с хазарами и Византией гораздо больше, чем с варягами
норманнами. Летописец - историк княжившей при нем в Киеве династии прежде
всего.
Вполне понятно, что, исполняя свою задачу, он старался показать роль не
только современных ему Рюриковичей, но и далеких их предков, несомненно
стараясь изобразить их в привлекательных чертах, иногда полемизируя с более
правдивыми и ходячими представлениями о еще сравнительно не столь давнем
прошлом, часто невыгодном для господствующего класса в целом и его
верховного представителя, в частности. Положение писателя довольно понятное.
Не один русский Нестор или Сильвестр находился в подобном состоянии.
Английский летописец тоже, по-видимому, имел задачу облагородить
происхождение власти своих королей и пользовался теми же приемами. Бритты
обращаются к своим легендарным князьям с совершенно аналогичной речью:
"Теrrаm latam et spatiosam et omnium rerum copia refertam vestrae mandant
ditioni parere".[21]
Имея перед собой центральную политическую задачу, летописец разрешал ее