"Р.Грейвз. Золотое руно " - читать интересную книгу автора

Посейдона и Гадеса и которых называли Одноглазыми, потому что они работали,
закрыв один глаз, чтобы уберечься от искр, взлетавших с их наковален.
Оракул Зевса пригрозил Аполлону, что тот погибнет, если не уступит ему
и снова не станет слугой на целый год; на этот раз ему надлежало служить в
самой дикой области Греции, какой Главный Жрец считал минийское царство в
Ферах; в течение года оракулу надлежало молчать, а все жертвоприношения,
клятвы и молитвы Аполлону - прекратить. Главному Жрецу ничего не оставалось,
как подчиниться. Возможно, он выбрал Феры как место службы, оттого, что
Адмет, царь Фер, был ему кое-чем обязан; Адмет однажды необдуманно оскорбил
сестру Аполлона, Богиню-Деву Артемиду, забыв принести ей жертвы, когда
женился на Алкесте, старшей дочери царя Пелия. Богиня наказала Адмета,
устроив так, что, когда он вступил в брачные покои, он не нашел в постели
ничего, кроме корзины, полной змей, и даже отказалась вернуть ему Алкесту.
Тогда Адмет отправился в Дельфы с дарами и стал молить Аполлона
походатайствовать за него перед своей божественной сестрой, что Бог и
сделал. И вот теперь, в свою очередь, Адмет оказал Главному Жрецу
благодушный прием, дал ему совсем нехлопотное занятие, чем заслужил его
вечную благодарность.
Прошло немало времени, прежде чем кто-либо (не считая Триединой Богини,
которая оставалась непримиримо враждебной) дерзнул оспаривать всевластие
Зевса; но Аполлон не забыл оскорбление, нанесенное ему, и затаил обиду;
варвары передавали друг другу пророческие слова, что однажды он объединится
с Триединой Богиней и кастрирует своего отца Зевса столь же безжалостно, как
Зев некогда Кроноса. Аполлон, как гласило пророчество, использует для этого
золотой серп, выставленный в храме Зевса в Гиллосе на Корфу, как говорят -
то самое орудие, которым воспользовался Зевс против Кроноса. Но Аполлон стал
осторожным и выжидал благоприятного случая. У входа в Святилище Пупа
написаны такие слова: "Никаких крайностей". И Аполлон занялся науками.
В ближайшее зимнее солнцестояние, когда гора Пелион и гора Отрис,
далеко на том берегу залива на юго-западе, были покрыты снегом, Пелий
отмечал предписанное обычаем празднество в честь божеств земли. Он воздал
особые почести своему отцу Посейдону и Богине-Деве Артемиде. Поскольку Рыба
теперь принадлежала Артемиде, он перепосвятил ей коллегию нимф Рыб в Иолке,
вверив ее попечению старой Ифиас, своей тетки по матери, дочери аргосского
царя. Пелий обязан был сделать три необычных исключения из списка
бессмертных гостей, которых пригласил разделить большой званый пир, на
котором подавали жареную говядину, баранину и оленину. Первым было исключено
имя самого Зевса. Это произошло, потому что несколько лет назад, еще во
времена царя Афаманта, Бог, к несчастью (как считал Пелий), был застигнут на
Пелионе Кобыльеглавой Матерью спящим после веселой попойки; устыдившись, что
он оказался нагим, сорвал с себя свое Золотое Руно, дабы охладить
разгоряченное тело, он уступил ей свое святилище и удалился в новом скромном
одеянии из черной шерсти на гору Лафист. "Пока Отец Зевс открыто не вернется
на Пелион и не велит Кобыльеглавой убираться восвояси, - сказал Пелий. - Я
полагаю справедливым приносить ему жертвы в другом месте". Поскольку,
однако, он не желал показаться союзником Матери в ее ссоре с Зевсом, он
исключил из своего списка имена таких ипостасей Богини, как Гера и Деметра.
Это уж ни в какие ворота не лезло: праздник середины зимы был первоначально
посвящен только Богине, а он не принес ей вовсе никакой жертвы! Он решил
показать ей, что не страшится ее оракулов, ни намеревается искать ее