"Р.Грейвз. Жена господина Мильтона " - читать интересную книгу автора

нарядах, в звериных шкурах или в турецких, еврейских и китайских платьях.
Кто-то наряжался разбойником, кто-то - шутом или сельской пастушкой, скрывая
под маской лицо и изменив голос. Мой старший брат Ричард, который учился
тогда на юриста, выполнял роль распорядителя рождественского праздника,
Владыки Буянов, следил за порядком. Любой мог поделиться с ним своими
догадками насчет какой-нибудь маски. Лорд Неповиновения с длинным черным
хлыстом подходил к маске и говорил:
- Сэр (или мадам), вас узнал свидетель, вы - такой-то. Признаетесь или
нет? Кивните или покачайте головой.
Если кто-то признавался, его сразу просили снять маску и заплатить
штраф. Если же маска отрицательно качала головой, тогда разоблачитель платил
штраф, но будучи уверен, что человек в маске лжет, требовал, чтобы он снял
маску. И тогда штраф удваивался, а платил его проспоривший. Леди и
джентльмены обычно платили штраф поцелуями или глубокими поклонами. Когда
происходил поединок меж джентльменами, один мог стукнуть противника
рукояткой по лбу, намазать ему нос углем, потянуть его за бороду. Но коли
тот ошибался, то человек в маске мог наградить разоблачителя тумаком ниже
пояса. Существовал закон на празднике Неповиновения - особа женского пола не
могла разоблачать другую особу того же пола. По-моему, это было мудрое
правило.
Наш добрый друг, капитан сэр Роберт Пай Младший, из Фарингдона-Магна в
Беркшире явился в наряде сельского помещика с хлыстом и сильно накрашенными,
будто очень загорелыми щеками. Мои младшие братишки переоделись в обезьян.
Они шалили и кувыркались, искали друг у друга блох. А поскольку они были
почти одного возраста и одинакового роста, было невозможно отличить их друг
от друга. Вильям выиграл штраф, потому что ректор Толсон из Ориель-колледж
спутал его с Арчдейлом. Вильям решил измазать лицо ректора сажей, но
нарисовал ему на каждой щеке букву "П". Старый джентльмен решил, что это
просто пятна у него на щеках, и стал смеяться вместе со всеми. Я поднесла к
его лицу маленькое серебряное зеркальце, и он увидел на своем лице клеймо:
"П", т. е. Подстрекатель. Ректор пришел в ужас и начал стирать буквы
рукавом, поплевав на него.
Моя матушка изображала замечательно тихую, скромную монашку. Она
побелила щеки мелом, опустила глаза долу и дрожащим голосом читала молитвы,
перебирая четки из вишневых косточек. Но этот образ совсем не подходил к ее
характеру, потому что матушка была веселой и властной женщиной. Какой-то
подвыпивший господин решил разоблачить ее, обвинив в том, что она была
великой грешницей и каждую третью ночь ложилась с Дьяволом; матушка, не в
силах больше сдерживаться, громко захохотала, и тайна ее была раскрыта.
Потом появился джентльмен, наряженный Дьяволом с рогами, копытами и козлиной
бородкой, он хохотал громче всех, и Владыке Буянов сказали, что это мой
отец, так что пьяненький джентльмен убил двух птичек одним выстрелом.
Маленькие обезьянки прижались к матушке и делали вид, что норовят вырвать у
нее из рук четки.
- Клянусь серой и известняком, монахиня! - воскликнул Дьявол. - Это ни
я посеял храброе семя этих дьяволят в твое нежное и прекрасное лоно!
На Заре был чудесный наряд благородной испанской дамы. Ей его дала моя
крестная Моултон. Корсаж был из желтого атласа с великолепной вышивкой, а
нижние юбки из тюля в золотую полоску. Плащ из алого бархата на подкладке из
белого муслина в звездах. Моя крестная привезла этот наряд для меня, но я