"Р.Грейвз. Жена господина Мильтона " - читать интересную книгу автора

Свидетелями оказались меховщик с сыном из Вотлингтона, что за Уитли,
онемевшие от ужаса. Сын завопил и выскочил из комнаты, а папаша следом за
ним. Все, кроме Джона Форда, разразились громовым смехом. Среди раскатов
смеха, отец обратился к трем обезьянкам, моим братишкам:
- Эй, эй, мои храбрые мошенники! Найдите их поскорее, мои красавчики! В
погоню!
Обезьянки схватили шутихи, подожгли от свечек и бросили их в коридор
вслед удиравшим меховщикам. Те никак не могли протиснуться между гостями,
метались по лестнице, даже рискнули прыгнуть в окно, они, бедняги, наверняка
разбились бы, но им повезло, и они приземлились на старый сарай, покрытый
толстым слоем соломы. Крыша под ними рухнула, и они провалились внутрь
сарая. Им повезло: они не разбились, вскочили и помчались прочь сквозь
пургу.
- Констебль, - сказал отец, стараясь говорить как можно степеннее и
достойнее. - Оба обвинителя этого честного человека убежали, эсквайру
Билзбабу и мне не в чем их обвинить, ибо не существует никаких
доказательств. Отпустите его с миром, но прежде ступайте на кухню и угостите
его глинтвейном с мятой. А затем отправьте домой к жене в повозке.
После ужина гости поиграли в жмурки, потанцевали, веселье длилось до
полуночи. Когда закончилось Рождество, Владыка Буянов постучал своей тростью
в дверь и приказал нам снять со стен плющ и остролист. Мы выполнили его
приказ и бросили зелень в огонь, а потом пили глинтвейн и пели песню "Прощай
Рождество" Правда, пели лишь те, кто оставался на ногах: взрослые не
выдержали - кто улегся спать, а кто приказал подать кареты и повозки.
Компания из пяти юношей выбежала на двор, чтобы охладиться в снегу, и тут же
бегом вернулась назад. Они сильно опьянели от перемены температуры, трое из
них рухнули в беспамятстве на пол. Слуги уложили их на диван, а мы укрыли их
одеялами, они как шпроты - голова-ноги-голова-ноги лежали там до самого
утра, оглушая все вокруг диким храпом.
Музыканты заявили, что больше не станут играть, но мы уговорили самого
бездарного скрипача остаться, пообещав заплатить ему шесть пенни. Но он
сказал, что каждые полчаса эта сумма должна удваиваться. Мы продолжили наше
веселье: танцевали джигу и другие зажигательные танцы, и так продолжалось
довольно долго, я переоделась в свое красивое зеленое атласное платье, чтобы
было удобнее танцевать.
В это время сифилитичный молодой человек по имени Ропьер, кузен лорда
Ропьера, вообразил, что он влюбился в меня. Рядом не оказалось никого
постарше или более благородного происхождения, кто бы его приструнил, и
мистер Ропьер повел себя весьма свободно, приставал ко мне с поцелуями,
требовал еще больших знаков внимания с моей стороны, надоедал неуклюжими
комплиментами.
- Прекраснейшая леди, девушка-прелестница, ваш отказ подобен кинжалу в
моем сердце! - И еще: - Почему вы отказываете вашему преданному вассалу в
удовлетворении его страсти, императрица моей души? Я не переживу этого!
Он продолжал болтать без умолку, а я ему отвечала:
- Нет, сэр! Нет, нет, сэр! Можете поговорить со мной, мой достойный
подданный, когда немного протрезвеете, но не сейчас!
Я не дала ему в ухо, как сделала бы с любым другим, посмевшим так
разговаривать со мной, потому что мне был прекрасно известен его вспыльчивый
норов.