"Роберт Грейвз. Царь Иисус" - читать интересную книгу автора

была тогда, чистая она и теперь в руках детей Раав.
Не стал больше расспрашивать его Иоаким, но, когда юноша отложил лиру,
воскликнул:
- Будь свидетелем, поэт! Если Господь благословит чрево моей жены, ибо
я потомок Давидов, а ее зовут Анной, и родит она ребенка, то я по доброй
воле отдам вам тот самый колодец, который Кенах видел во сне, и столько же
овец, сколько лет я и моя жена прожили на свете, всего девяносто. Ребенка же
я посвящу Господу, и пусть он растет в Храме, будь то Иерахмиил или Мариам.
Запомни мою клятву.
Тут все закричали, выражая удивление и радость, и Кенах подарил юноше
драгоценный колчан.
- Своим сладостным пением ты подарил нам великую радость, - сказал он.
Потом сам Кенах взял в руки лиру и запел печальную песню о Тувалкаине.
- Мы дети Фовела, увы нам, детям Фовела-Тувал-каина! Был он и резчик, и
плотник, был он золотых дел мастер и гранильщик, и серебряных дел мастер и
жестянщик. Он создал календарь и законы. Увы нам, могучий Тувалкаин, немного
детей твоих живет на земле! Тяжело пришлось нам, когда рыжеволосый
Бог-Солнце ушел за горы и нежноликий Бог Луны встал на его путь. Но все же
чтим мы матерь Раав алым цветом и пурпуровым и белым. Не все еще кончено.
Еще не обречены мы. Разве Халев - не сын Тувалкаина? Он стерег овец дяди
своего Иавала в обличье пса и отыскал багрянку для дяди своего Иувала. Халев
был лучше Тувалкаина. Он правил нами, потом уходил, потом опять правил и еще
будет править. Когда настанет час и дева Луны зачнет дитя, и Солнце вновь
народится в Халеве, и Иерахмиил облачится в пурпуровые одежды из Восора, и
храбрые мужчины Едома закричат от радости, тогда мы вновь станем великим
народом.
Страстное пение Кенаха по смыслу противоречило Писанию, и Иоаким
благочестиво закрыл уши, но кивал головой из уважения к хозяину. С кенитами
он отправился дальше на север, а когда подошли к концу сорок дней, дружески
распрощался с ними и поехал, подстегиваемый надеждой, в Иерусалим.

Глава третья РОЖДЕНИЕ МАРИИ

Тем временем слуги вернулись в Кохбу, не принеся Анне никакой весточки
от Иоакима.
- Наш хозяин, - сказали они, - велел всем, кроме конюха, идти домой, а
сам он вроде отправился путешествовать.
Когда же она стала расспрашивать настойчивее, то узнала о слухах,
облетевших Иерусалим, о том, как опозорили Иоакима, пока он ждал казначея.
Анна огорчилась и приказала своей служаночке Юдифи:
- Пойди принеси мне траурные одежды.
- Ой, госпожа, кто-нибудь умер?
- Нет, я оплачу моего неродившегося ребенка. Это из-за него мой муж
оставил меня, не сказав мне ни слова. Наверно, он пошел искать себе
наложницу или жену.
Юдифь стала успокаивать ее:
- Твой муж стар, а ты еще молодая и красивая. Если он вдруг заболеет и
умрет, его младший брат, чтя его память, возьмет тебя в жены и будет растить
твоих детей. Брат твоего мужа младше его на двадцать лет, и он здоров, у
него семеро детей.