"Элизабет Грегг. Лунные грезы " - читать интересную книгу автора

никто не обидит. Верно, Бен? Да, кстати, - спохватился он, комично всплеснув
руками, - я же забыл представиться! Меня зовут Вили, Вили Мосс, а это - Бен
Пул... впрочем, кажется, я это уже говорил...
Он продолжал что-то говорить, но Десса, убаюканная спокойным журчанием
его голоса, уже засыпала. Последнее, что она увидела перед тем, как ее глаза
закрылись, была широкая спина белокурого гиганта, который выходил из хижины,
так и не сказав ни слова.

2

Бен захлопнул за собой дверь и остановился, глядя на угольно-черный
купол неба, усыпанный мириадами звезд. Тоненький серп луны скрылся за
горизонтом вскоре после наступления сумерек.
Девчонке повезло. Если ее кто-то искал, лунный свет стал бы ее
смертельным врагом. Он вдохнул полной грудью ночную прохладу и медленно,
словно желая вобрать в себя всю ее животворящую силу, выдохнул. Того, кто
решится хоть пальцем тронуть это несчастное, беззащитное создание, нашедшее
приют в его доме, ждет крайне незавидное будущее. Ведь достаточно лишь раз
взглянуть на нее, чтобы понять: она просто не может быть в чем-либо
виноватой...
Он встряхнул головой и горько усмехнулся своей глупости. Как это
можно - увидеть женщину и тут же потерять голову? Да, такое с ним было
впервые. Ему всегда было мучительно трудно общаться со слабым полом; он
смущался, говорил что-то невпопад, если вообще говорил, так как обычно
предпочитал молчать, почему, собственно говоря, и предпочитал избегать
женского общества. А все потому, что он рос без матери, - считала Мэгги, и
добавляла, что мужчина, привыкший убивать с четырнадцати лет, иначе и не
может.
Своего первого врага Бен убил в Геттисберге.
Два года спустя, едва достигнув шестнадцати, в Ричмонде он
присоединился к генералу Ли, даже не подозревая, сколько душ загубил этот
переживавший свои последние дни славы, гордый и непреклонный лидер
конфедератов. Впрочем, когда Ли сдался Гранту, Бен горевал недолго - к тому
времени он уже слишком измучился и наголодался, чтобы продолжать отстаивать
обреченные идеалы Юга. Теперь он старался не вспоминать о войне: во-первых,
она давно закончилась, а во-вторых, убийства на поле боя все равно не
считаются таковыми, а потому и не должны бередить его совесть. Его душа
болела о другом - о том, что совсем недавно он снова был вынужден убить...
Там, в доме, спала самая прекрасная женщина из всех, кого ему
когда-либо доводилось встречать. А исполосованные колючками руки, сожженная
солнцем кожа и изодранное в клочья платье лишь дополняли картину несчастья,
ничуть не вредя облику их хозяйки. Но ее прелесть этим не ограничивалась.
Она сказывалась во всем - даже в том, как эта испуганная малышка интуитивно
доверилась его рукам на тех последних ста ярдах до жилища, которые девушка
уже не могла пройти сама. Одна мысль о том, что ей, должно быть, пришлось
пережить, была для него невыносима; представляя же себе, что бы он сделал с
виновником ее несчастий, Бен невольно сжимал свои огромные кулаки.
Он поверил ей безоговорочно, едва взглянув в ее глаза, сказавшие ему
яснее всяких слов: "Я многое испытала, и поверь, я страшно устала и
несчастна. Я - жертва, и я так больше не могу!" Но даже оставаясь жертвой,