"Тод Гринуэй. Праздношатание " - читать интересную книгу автора

себе разочарованный.
И еще одна вещь - посвященность. Я не знаю, связано ли это как-то с
моей непропорциональной конфигурацией. Всю мою жизнь я разрывался между
честолюбием и уединенностью. Будучи талантливым, я разбрасывался, занимаясь
рисованием, писательством, фотографией, коллажем и резьбой по дереву. Мне
казалось, что у меня еще масса времени, чтобы выбрать и посвятить себя
чему-то одному. Я не могу вообразить, как я собирался справляться с этим
всем. Только недавно меня вдруг потрясло понимание, что мое время вышло.
Надо вкладывать душу во что-то одно, и, значит, отнимать ее от чего-то
другого. Надо или отливать, или вставать с горшка.
И тогда Монтень показал мне, как писать эссе.

Каприз

Эта комедия - самое странное из всех моих странных внутренних
приключений. Когда-то в 70-е я знал двух молодых людей, которых я назову
Дрейк и Эленор. Они называли себя студентами. Как я сам и многие из тех,
кого я тогда знал, они вряд ли где-то по-настоящему работали: структура
западного мира тех времен была так расточительно-щедра, что многие находили
убежище в ее многочисленных расщелинах и умудрялись как-то существовать.
У меня с Дрейком были любопытные отношения. Его отец умер молодым, и
Дрейк любил разговаривать о сексуальности, часто задавая мне в лоб пугающие
вопросы о моем сексуальном опыте. В общем, я не имел ничего против: я знал
еще нескольких молодых людей, которые, как и Дрейк в детстве потеряли отцов
и которые имели аналогичный интерес к сексуальной жизни других людей.
Возможно то обстоятельство, что они выросли без отцов, оставило для них
вопросы о сексуальных отношениях без ответов. Дрейк, однако, был настойчив,
он пытался навязать мне роль старшего и мудрого товарища, почти учителя,
будто таковыми были наши естественные взаимоотношения. На самом деле, мне
было нечему его учить.
Однажды он с бухты-барахты заявил: "Тебя ведь сексуально влечет к
Эленор, не так ли?" Прежде я как-то никогда не думал об Эленор в сексуальном
плане, однако, в тот момент, как он это сказал, все так и случилось - меня
немедленно повлекло к Эленор. И, мне показалось, будто бы всегда влекло.
Просто сказав свои слова, он сделал сказанное им реально существующим,
причем существующим ретроспективно. Хотел ли он, чтобы так случилось?
Все это, однако, реально ни на что не повлияло. Эленор не влекло ко мне
сексуально ни в малейшей степени.
Несколько лет спустя после того, как мы переехали в Ванкувер, я провел
неделю в Оттаве, проводя какое-то исследование, живя один в отеле. Однажды я
случайно вспомнил о Дрейке и мгновенно сделался обладателем тверди,
сравнимой разве со стальным болтом. Оглядываясь теперь назад, я вспоминаю,
как моментально и комично произошла эта самая ситуация. Я хотел
проигнорировать ее, не придавая ей особого значения. Это гротескное
превращение было абсолютно беспрецедентно. Оно как-то ассоциировалось в моей
голове с дрейковским сводящим с ума представлением обо мне, как о своего
рода сексуальном авторитете. Я говорю "сводящим с ума", потому что
единственное, что я мог бы сказать о себе с уверенностью, это то, что я
никогда ни в чем авторитетом не был.
Состояние подъема не уменьшалось. Пока я занимался своим бизнесом, я