"Лоуренс Грин. Острова, не тронутые временем ("Путешествия по странам Востока") " - читать интересную книгу автора

большой кусок мела. Сплошная мешанина машущих крыльев, резкие и неприятные
крики, сливающиеся в неумолчный гам... Птицы, ветер, прибой, непрерывные
звуки: "Пара! Пара! Пара!", издаваемые голодными олушами, едкий аммиачный
запах, исходящий от гуано... Таким Эйкбоу останется в моей памяти.
Все строения острова сосредоточены на северном его конце и по площади
занимают территорию нашего обычного маленького дачного участка. Дома
отгорожены от птиц высокой стеной. Люди на Эйкбоу живут под
непрекращающимся дождем птичьих перьев, и если бы не стена, то давно уже
задохнулись бы от них.
Бенджамен Моррель, капитан американского парусника, побывал на Эйкбоу
в поисках морского котика. Человек с воображением, он даже в мыслях не
смог себе представить истинных размеров богатства, лежащего прямо на
поверхности земли, под птицами. Капитан вел дневник. Его запись об
острове, датированная 6 октября 1828 года, гласит: "Это отличное место для
охоты за самым большим океанским левиафаном*, за настоящим усатым китом**.
Их много подходит здесь близко к берегу примерно в середине июня. А два
месяца, октябрь и ноябрь, остров буквально покрыт пингвинами и олушами.
Сюда приплывает также большое количество котиков. Мы взяли тысячу шкурок
всего за несколько дней. Поверхность острова покрывает слой птичьего
навоза толщиной до двадцати пяти футов".
_______________
* Л е в и а ф а н - по библейским преданиям, огромное морское
чудовище. - Прим. ред.
** У с а т ы е  к и т ы - подотряд беззубых китов. - Прим. ред.

Если бы Моррель добыл не тысячу котиковых шкурок, а много больше, то
все равно ценность их никогда не превысила бы того богатства, которое
заключал в себе "птичий навоз". Через несколько лет капитан смог бы лично
оценить важность своего открытия, если бы вновь побывал на Эйкбоу. Дело в
том, что ко времени его визита на остров ученые США и Европы еще не были
достаточно осведомлены о подлинной ценности гуано. Несколькими годами
позже записки Морреля попали в руки одного дальновидного ливерпульского
дельца, по имени Эндрью Ливингстон. В 1843 году он послал свой бриг "Эн"
на Эйкбоу и вернулся в Англию с целым состоянием, упрятанным под палубой.
Британский торговый флот переживал тогда тяжелый период своего
существования. Ливерпуль был наводнен безработными моряками. Безмолвные
суда рядами стояли на якорях у опустевших причалов. Такого застоя не
помнили со времен торгового спада в "голодных сороковых" прошлого
столетия. В другое время затею с Эйкбоу посчитали бы чистейшим безумием.
Как это часто бывает, предприятие Ливингстона вскоре перестало быть
тайной, и целые флотилии судов кинулись на "уборку" и дележ баснословных
"урожаев". Всю территорию острова застолбили, точно в его недрах таились
золотоносные россыпи или целые залежи алмазов. Каждая пароходная компания
имела там свой участок.
Прошло немного времени, и вся видимость порядка на острове исчезла -
царствовал закон силы. В общей неразберихе борьбы за гуано в дело шли даже
кирки и заступы. Мертвых хоронили тут же, в толще гуано, после чего
бесцеремонные "старатели", обрабатывая места захоронения, раскапывали
мертвецов и снова хоронили в гуано...
Наконец, из Кейптауна на остров для наведения порядка отправили